Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Таким образом, греки оказались запертыми на южной оконечности Балканского полуострова, между Эгейским и Ионическим морями, до линии, идущей от Олимпа к Акрокеравнским горам, т.е. до 40° с.ш. Эта страна занимает около 70—75 тыс. кв. км и, следовательно, по величине приблизи­тельно равна Баварии и почти в два раза больше Швейцарии или Силезии. Она представляет плоскогорье, круто спус­кающееся к Средиземному морю; высшая горная вершина, которая именно благодаря этому сделалась в мифологии ме­стопребыванием богов, — Олимп, на севере Фессалии — достигает высоты почти в 3000 м, а многие другие горы воз­вышаются более чем на 2000 м; таковы горные системы Пинд и Парнас в Средней Греции, Киллене и Тайгет в Пело­поннесе. Между цепями гор остается место обыкновенно лишь для тесных долин или узких низменностей у устьев рек; единственной значительной долиной полуострова явля­ется окруженный горами бассейн Фессалийского Пенея. Зато море и суша перерезывают здесь друг друга, как нигде на земном шаре; если исключить область Пинда, то на всем по­луострове не найдется ни одного пункта, который отстоял бы от берега более чем на 60 км, и с каждой высокой горы видно открытое море. Вследствие этого не могли образо­ваться крупные реки; даже большая часть ручьев совершен­но высыхает в период летнего бездождья, так что мы легко можем понять изречение греческого поэта, что вода есть лучшая из всех вещей. Таким образом, почва малопригодна для земледелия и только при упорном труде может прокор­мить население; такова в особенности менее плодородная восточная половина полуострова у Эгейского моря, где мес­та, пригодные для обработки, кажутся оазисами среди об­ширной каменистой пустыни. Но по красоте видов Греция может поспорить даже с прибрежьями Средиземного моря; благородные контуры гор, склоны скал, лишенные расти­тельности, мрачная зелень хвойных лесов, белая снежная пелена, которая большую часть года покрывает высокие го­ры, и далеко внизу синяя гладь моря, и блеск южного солн­ца, разлитый над всеми этими красотами, — все вместе со­ставляет очаровательную картину, которая неизгладимо за­печатлевается в душе зрителя.

Нет сомнения, что в то время, когда греки заняли эту страну, она была еще почти вся покрыта густым девствен­ным лесом, а ее долины заняты болотами и озерами. Еще и много веков спустя, во времена Гомера, Греция была чрез­вычайно лесиста, а горные области запада и севера — Этолия, Эпир, Македония — были богаты лесом в течение всей древности. В лесах обитали лев, медведь и дикий бык, в го­рах — серны и дикие козы, а волк, олень и кабан водились повсюду в изобилии[53] Но и человеческих обитателей греки должны были найти на полуострове; как и повсюду в Евро­пе, индогерманцам предшествовало более древнее населе­ние. Единственный след этих исконных жителей страны со­хранился, по-видимому, в названиях некоторых местностей Греции; других следов мы не в состоянии открыть, по край­ней мере при современном состоянии наших знаний, кото­рые, впрочем, именно в этом отношении еще крайне недос­таточны. Точно так же мы не можем сказать, к какому пле­мени принадлежали эти первые обитатели Греции; по всей вероятности, они были очень малочисленны и стояли на низкой ступени развития. И действительно, греки очень рано оттеснили или поглотили их; уже древнейшие предания изо­бражают всю страну от моря до моря занятой одной ком­пактной массой греческого населения¹

Только по ту сторону Олимпа и Акрокеравнских гор мы встречаем народы другого племени: на западе иллирийцев, на востоке — фракийцев. От языка последних сохранились лишь немногие следы, которых, однако, вполне достаточно, чтобы уничтожить всякое сомнение в принадлежности этого народа к индогерманской группе племен. То же самое можно сказать об иллирийском языке, который, как известно, про­должает жить в современном албанском. Но если эти народы и были родственны грекам по племенному происхождению, то их наречия сильно отличались от греческого языка и гре­ки могли объясняться с ними только через переводчиков; так же велика была разница между греческой культурой, с одной стороны, и культурой фракийцев или иллирийцев, с другой.