Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Арена первобытной истории греков ограничивалась главным образом странами, расположенными вокруг Эгей­ского моря. Но уже в то время, когда складывались великие эпопеи, географический горизонт стал постепенно расши­ряться. В одной из позднейших песен „Илиады" упоминают­ся египетские Фивы; песни о странствованиях Одиссея упо­минают о киммерийцах, исконных обитателях северного по­бережья Черного моря, и о светлых летних ночах на севере, о которых греки могли узнать только на этом берегу; „Телемахия" знает, наряду с Египтом, и Ливию, а позднейшие пес­ни „Одиссеи" обнаруживают знакомство с сикелами и стра­ной Сиканией. Ни одно предание не сохранило имен смель­чаков, впервые решившихся выйти в открытое море, которое фантазия населила всевозможными чудовищами и сказоч­ными существами и которое на самом деле таило в себе не­мало ужасов и опасностей; но их подвиги продолжали жить в песнях о походе аргонавтов и о возвращении героев из-под Трои.

За открытием новых земель вскоре последовала колони­зация. Некогда, в седую старину, недостаток земли заставил греков уйти на острова Эгейского моря и на западное побе­режье Малой Азии; теперь эти области были заняты, и кому на родине становилось слишком тесно, тот принужден был переселяться в более отдаленные края. При этом в первое время торговые интересы еще вовсе не принимались во вни­мание уже по той причине, что в Греции еще не существова­ло промышленности, которая работала бы для вывоза. Иска­ли плодородных стран; а были ли вблизи хорошие гавани, это имело второстепенное значение. Поэтому первым делом поселенцев быдо — поделить между собой землю; еще в на­чале V века сиракузские старожилы называли себя надельниками. В этом заключается основное различие между греческой и финикийской колонизацией: каждое финикийское поселение было прежде всего торговой факторией, которая при благоприятных условиях могла развиться в земледель­ческую колонию; греческие поселения были с самого начала земледельческими колониями, из которых, правда, многие с течением времени стали крупными торговыми пунктами.

Древнейшая колонизация этого периода все еще напо­минала беспорядочное движение тех переселенцев, которые некогда хлынули на острова и берега Малой Азии; таковы, например, поселения ахейцев и локрийцев на юге Италии. Но по мере того, как греки направлялись все в более и более отдаленные страны, колонизация должна была принять дру­гой характер. В самом деле, плавание по лишенному остро­вов западному морю, и в особенности путь в Ливию и по бурному Черному морю, требовали опытности в морском деле, которою не обладали жители земледельческих при­брежных областей греческого полуострова, — а они-то и основывали до сих пор поселения за морем. Поэтому Атти­ка, Беотия, Арголида перестали теперь принимать прямое участие в колонизационном движении. Их место заняли го­рода, которые или совсем еще не упоминаются у Гомера, или только мимоходом, но которые, благодаря своему вы­годному положению, стали средоточиями морской торговли: Халкида и Эретрия у пролива Эврипа, который представляет наиболее удобный путь для сообщения между Грецией и Фессалией; Мегара и Коринф на Истме, где оба моря, омы­вающие Грецию, отделены друг от друга несколькими кило­метрами; Родос, Лесбос и другие острова Эгейского моря; наконец, прибрежные города Ионии, особенно Милет. Это не значит, что все колонисты, вышедшие отсюда, чтобы в далеких странах найти себе новую отчизну, были в самом деле жителями этих городов. Эти города служили лишь сборными пунктами, куда стекались выходцы из окрестных областей — все те, кто не мог найти себе пропитания на ро­дине, или кого в чужой край гнала жажда приключений или недовольство политическим строем. Однако, города, из ко­торых исходила колонизация, брали на себя организацию этого предприятия: они давали руководителей и поставляли корабли, и их учреждения служили образцом для колоний.

Но раз колония была основана, она обыкновенно стано­вилась в совершенно независимые отношения к своей мет­рополии. Отношения были такие же, какие, по греческому закону, существовали между отцом и взрослым сыном; гра­жданину метрополии оказывали в колонии всевозможные почести, а колония, в свою очередь, могла рассчитывать на то, что во всех тяжелых обстоятельствах найдет помощь в метрополии. Что колония находилась в особенно оживлен­ных сношениях с метрополией, — это разумеется само со­бой; и с течением времени колонии становились для метро­полии самыми надежными оплотами ее торговли и самыми лучшими рынками для произведений ее промышленности.