Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Последние очутились в очень затруднительном положе­нии. Формально союз с Персией еще продолжался; оба госу­дарства воевали с одним и тем же врагом, хотя Афины уже несколько лет не получали от Персии прямой поддержки. С другой стороны, благодаря влиянию Эвагора Конон был по­ставлен во главе персидского флота, и корабли Эвагора сра­жались при Книде за освобождение Афин. Его статуя стоит на рынке рядом со статуей Конона; неужели же теперь в ну­жде отплатить другу неблагодарностью? И прежде всего — можно ли быть уверенным в персидской дружбе, если по­жертвовать Эвагором? Не возникнет ли конфликт с Персией, как только Афины серьезно примутся за восстановление своей державы. Эти соображения решили вопрос; афиняне заключили союз с Эвагором и тотчас отправили на помощь ему эскадру из десяти триер (осенью 390 г.). Правда, эта эс­кадра была захвачена в родосских водах лакедемонянами, что еще на некоторое время отсрочило открытый разрыв с Персией; но первый шаг к решительному повороту в афин­ской политике уже был сделан.

Следующей весною (389 г.) Фрасибул отплыл во главе флота из сорока триер. Без всякого труда достигнуты были блестящие успехи: Фасос, Самофракия, Тенедос, фракий­ский Херсонес, Византия и Калхедон присоединились к Афинам, с фракийскими князьями Севтом и Медоком за­ключен был союз. Таким образом, сообщение с Понтом сно­ва находилось в руках афинян. Дружба с Митиленою и Хио­сом, возобновленная уже Кононом, сделалась еще более тес­ною, Антисса и Эрес на Лесбосе и Клазомены в Ионии были завоеваны. В важнейших военных пунктах помещены были афинские гарнизоны; транзитный сбор на Босфоре, портовая пошлина в 5 % со всех ввозимых и вывозимых товаров в со­юзных государствах взимались на счет Афин, как до сраже­ния при Эгоспотамах. Афины могли, казалось, с уверенно­стью рассчитывать на скорое восстановление своего прежне­го государства.

Фрасибул провел зиму на Лесбосе и с наступлением первых весенних дней поплыл дальше к Родосу, который сильно терпел от притеснений неприятеля, мимоездом был привлечен на афинскую сторону Галикарнас. Между тем враги Фрасибула в Афинах с успехом подготовляли его па­дение. Состоятельные классы уже давно были раздражены постоянным увеличением налогов: союзники жаловались на насильственные поборы; а высокомерное обращение, кото­рое позволял себе „освободитель" в сознании своих заслуг, оттолкнуло от него многих старых друзей. Поэтому народ решил сместить Фрасибула и его товарищей по командова­нию армией и вызвал их в Афины для представления отчета. Начальство над флотом было поручено Агиррию из Коллита, который еще при Клеофонте принимал участие в управлении финансами и позднее, после восстановления демократии, приобрел большую популярность раздачей казенных денег народу. Но в качестве полководца он еще не имел случая обнаружить свои способности.

В главной квартире Фрасибула оказалось немало людей, готовых силою воспротивиться решению демоса. Фрасибул, действительно, не торопился исполнить полученное им при­казание; он остался во главе флота и продолжал собирать дань с городов малоазиатского побережья. Во время одной из таких экспедиций, у устья Евримедонта в Памфилии, на него ночью напали аспендийцы и убили его в его же палатке. Таким образом, Афины были избавлены от печальной необ­ходимости увидеть в роли обвиняемого перед народным су­дом человека, который дважды спас город от тирании оли­гархов. Его противники, вероятно, свободно вздохнули; но справедливость заставляет нас признать, что даже у них не­нависть отошла теперь на задний план перед воспоминанием о великих заслугах покойного. Товарищи же Фрасибула по командованию войском были преданы суду, и по крайней мере один из них, Эргокл, был приговорен к смерти и каз­нен.

Лакедемоняне между тем поместили у Эгины эскадру, которая своими набегами в Сароническом заливе скоро на­чала сильно стеснять афинян. Ввиду этого на остров послан был афинский отряд под начальством Памфила; он присту­пил к осаде города (389 г.), но спустя пять месяцев должен был вернуться, ничего не добившись. После этого лакедемонские пираты сделались смелее прежнего, разбили афин­скую флотилию около мыса Зостер у аттического побережья (388 г.), а однажды неприятелю удалось даже проникнуть в самый Пирей и увести в Эгину несколько стоявших в гавани грузовых судов (387 г.). Лишь с заключением мира афиняне освободились от беспрестанной тревоги, в которой держали их эти пираты.