Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

Александр дал персам достаточный срок для приготов­лений, потому что, прежде чем выступить в глубь Азии, он должен был вполне утвердить свое господство в приморских провинциях, отчасти чтобы обеспечить себе беспрепятст­венное сообщение с родиной, отчасти — чтобы отнять у враждебной себе партии в Греции всякую надежду на под­держку из Азии. Поэтому вместо того, чтобы последовать за Дарием, он спустился на юг, в Сирию. Парменион с одной частью войска двинулся к Дамаску, где ему достался в до­бычу весь обоз персидской армии, который Дарий послал туда перед своим выступлением в Киликию; сам Александр с другой половиной армии пошел в Финикию. Второстепен­ные города страны — Арад, Библос, Сидон — без сопротив­ления перешли на его сторону; то же сделали кипрские го­рода. Только расположенный на острове крепкий Тир, вели­чайший город Финикии, рассчитывая на неприступность своего местоположения, которое до сих пор спасало его от всех нашествий, запер перед ним свои ворота и объявил, что намерен оставаться нейтральным. Александр решил во что бы то ни стало сломить это сопротивление. Он приказал на­сыпать через мелкий пролив, отделявший город от материка, дамбу, чтобы иметь возможность подвести свои орудия к стенам; тщетно осажденные пытались путем вылазок поме­шать исполнению этих работ. Между тем финикийские и кипрские эскадры покинули персидский флот, крейсировав­ший в Эгейском море, и отдались в распоряжение Александ­ра, который благодаря этому получил возможность запереть Тир и со стороны моря. После этого осажденные должны были отказаться от всякой надежды на спасение; но вместо того, чтобы покориться царю, пока еще было время, они продолжали обороняться с тем упорством, которое семиты не раз обнаруживали в подобных случаях. Попытка защит­ников Тира — посредством внезапного нападения истребить кипрскую эскадру, стоявшую с северной стороны города, — была отбита и окончилась уничтожением тех тирских кораб­лей, которые должны были осуществить этот смелый план. Между тем дамба достигла острова; но машины оказались не в силах справиться со стеною, которая в этом месте была особенно высока и крепка. Вследствие этого Александр предпринял атаку с морской стороны, где укрепления были слабее; скоро в стене была пробита брешь, и македоняне проникли в город. В то же время кипрские корабли прорва­лись в северную гавань, финикийские — в южную. Город был взят. Жители Тира своим жестоким обращением с гре­ческими пленными лишили себя всякого права на пощаду, и ожесточенные победители отомстили им кровавою местью. По преданию, 8000 тирийцев пало, а 30 ООО пленных было продано в рабство. Македонскому войску осада обошлась в 400 человек, в каковое число, без сомнения, не вошли еще потери финикийской и кипрской эскадр.

Так пал Тир, приблизительно в июле 332 г., на седьмом месяце осады. Потеря во времени далеко не возмещалась материальными последствиями победы; но Александр счи­тался не с одними только материальными факторами. Вос­точному человеку импонирует только сила, а страшная кара, постигшая славную издревле царицу морей, доказала всем, что всякое сопротивление против Александра безнадежно. Действительно, южная Сирия покорилась теперь без боя; только крепкая Газа, занятая персидским гарнизоном, дала осадить себя и через 2 месяца была взята штурмом.

Теперь Александр мог идти далее, в Египет. Эта страна была лишь несколько лет назад, после полувекового периода независимости, снова покорена персами; она еще не позабы­ла той страшной расправы, которую произвел над нею Ох при завоевании. Поэтому население повсюду приветствовало Александра как освободителя; персидский наместник Мазак, будучи не в силах удержать страну от отложения, без сопро­тивления выдал укрепленные пункты Александру. Алек­сандр провел в Египте всю зиму и основал здесь у единст­венной хорошей гавани северного побережья, вблизи устья самого западного из рукавов Нила, тот город, который еще теперь носит его имя, — Александрию, которой суждено было в течение немногих десятилетий сделаться средоточи­ем как мировой торговли, так и греческой науки, и которая затем в продолжение трех веков оставалась величайшим и богатейшим городом мира.

Александр, конечно, пожелал посетить оракула Амона, который, как мы знаем, и греки этого времени считали од­ним из важнейших святилищ. В сопровождении небольшого отряда он прошел через пустыню к тому оазису, где нахо­дился храм Амона. Жрецы приветствовали царя как сына Амона, — титул, подобавший ему как владыке Египта; сам Александр и его спутники придали словам оракула более обширный смысл; те божеские почести, которых позднее стал требовать себе Александр, стоят в прямой связи с этим изречением оракула.