Греческие календы

Агриппа, Марцелл, Гай с Луцием, теперь Постум — не слишком ли много жертв принесено с помощью Ливии Гименею? Я глупец, обманывая миллионы, оказался обманутым одной женщиной! Вот кто был главным героем в моей великой комедии! Вот кто обрек меня на одиночество и страдания в старости..."

Первым желанием Августа было приказать трибуну пронзить Ливию тем же мечом, которым она обрекла на смерть Постума. Но он остановил себя, подумав, что трибун и Сеян, стоявшие в дверях, будут теперь служить сильному. А сильный уже не он. Сильная теперь Ливия. И от одного ее желания будет зависеть, какие почести ему воздадут после смерти. Что же теперь делать? Что?..

Лицо Августа неожиданно изменилось. Глаза в испуге расширились. Бессознательным движением он толкнул рукой загрохотавшую по полу клепсидру и, воскликнув: "Ливия, помни, как мы жили! Живи и прощай!" — вытянулся всем телом.

Тиберий, неслышно выйдя из-за ложа, наклонился к его губам.

Ливия торопливыми глотками пила снадобье, которое протянул ей лекарь.

Один за другим в спальню вбегали сенаторы, рабы, охранники. Послышались первые вопли заранее приглашенных плакальщиков — мальчиков и девочек из лучших семейств.

Глашатаи на улице кричали о смерти принцепса и назначении его преемником Тиберия Цезаря Августа, сына бога.

Лишь один войсковой трибун безучастно стоял на месте не в силах отвести глаз от смертельной белизны, разливающейся по лицу императора, достигшего, наконец, таких почестей, которых он не мог позволить себе при жизни.