Первый Рубикон

ЕВГЕНИЙ САНИН ПЕРВЫЙ РУБИКОН (ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ)

 ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ СЕРИЯ "ИЗ ЖИЗНИ ИМПЕРАТОРОВ ДРЕВНЕГО РИМА"

 КНИГА I

Этой книгой Е.Санин начинает исторический цикл "Из жизни императоров Древнего Рима". Главные герои повестей и рассказов писателя - люди, вершившие историю первых веков нашей эры, одни имена которых наводили ужас на целые народы: Гай Юлий Цезарь, Август, Тиберий, Калигула, Нерон, Траян... Эпизод за эпизодом будут приоткрываться малоизвестные современному читателю страницы древней истории – колыбели нашей цивилизации.

В повести "Первый Рубикон" рассказывается о юности Юлия Цезаря - одной из самых ярких и трагических личностей в античной истории. Автор показывает его в те дни, когда жизнь будущего диктатора висела на волоске. Эта повесть как и книги всего цикла рассчитаны на самый широкий круг читателей: любителей исторического жанра, детективов, астрологии, студентов, школьников, а также тех, кто любит проводить параллели между днем сегодняшним и давно минувшим, извлекая при этом неоценимые уроки, подсказанные нам самой Историей...

 ПЕРВЫЙ РУБИКОН

Известие, которого четыре года ожидали римляне: одни с тщательно скрываемым страхом, другие — с затаенной надеждой, — пересекло в кожаной сумке гонца черту их родного города в тот самый предутренний час, когда сон особенно глубок и сладок.

Разбуженный громким стуком в двери консульского дворца привратник принял из рук спешившегося всадника свиток папируса. Щурясь, прочитал дату отправления и недоверчиво покосился на гонца, преодолевшего расстояние от восточного побережья Италии до Рима всего за три дня. Потом, шевеля губами, осилил имя человека, пославшего письмо,и, подавившись зевком, бросился будить докладчика. Тот, узнав в чем дело, — управляющего. Управляющий — секретаря. И, наконец, секретарь — самого консула* Сципиона Азиатика.

Консул торопливо развернул свиток и пробежал красными после полуночной пирушки глазами всего по двум строчкам: "Сулла с 40-тысячной армией высадился в Брундизии. Намерения его самые серьезные".

—Это война, — сказал консул, протягивая папирус секретарю — молодому сенатору из почтенного семейства.

—Война! — согласился тот, едва ознакомившись с его содержанием.

—Не тот человек Сулла, чтобы простить тех, кто отнял у него власть здесь, пока он воевал в Азии с Митридатом Евпатором.

—Но ведь организовавшие переворот Марий и Цинна уже умерли!

—Зато остались их сторонники, друзья, кредиторы, наконец, родственники.

—Тогда его надо немедленно остановить! — воскликнул молодой сенатор.

* Рубикон — небольшая речка на границе Галлии с Италией, которую со словами "Жребий брошен!" в 49-м году до нашей эры переступил Гай Юлий Цезарь. Этим решительным шагом он развязал гражданскую войну и открыл себе путь к власти, начало которого восходит к событиям, описываемым в повести.

** Консул — высшая государственная должность в Римской республике. Для управления страной избирали двух консулов, которые в мирное время находились в Риме, в военное — командовали войсками.

- Чем? – презрительно усмехнулся консул. – Нашими изнеженными безделием легионами?

- Но мы можем собрать под их орлы не меньше двухсот тысяч человек!

—Да хоть миллион! Закаленные войной легионы Суллы сомнут их первым же ударом.

Мы разучились побеждать, а Сулла прекрасно научился этому, воюя с Митридатом...

—Что же тогда будет с Римом? — ужаснулся молодой сенатор.

—Тебе-то что волноваться? - удивленно пожал плечами Сципион Азиатик. — Насколько мне известно, твоя семья ничем не запятнала себя в отсутствие Суллы, никто из нее не помогал ни Марию, ни Цинне. Равно, как и я ничем...

Он вдруг замер, заговорщицки улыбнулся и злорадно прищурился:

—А вот мой коллега по консульству Норбан... Все знают, что он голосовал за решение объявить Суллу вне закона. И теперь, чтобы сохранить себе жизнь, он со своей армией должен насмерть биться с Суллой на подступах к Риму. А я...

Консул надолго задумался. Наконец, приняв какое-то важное для себя решение, в которое не рискнул посвятить даже ближайшего помощника, сказал:

—Это письмо немедленно переправить Норбану. Пусть повздрагивает над ним. А на рассвете разошли за сенаторами: всем явиться на заседание, вызванное чрезвычайными обстоятельствами.

В тот час, когда двенадцать консульских ликторов* с фасциями на плечах носились по склонам Палатинского холма, где жили, в основном, сенаторы, на другом конце Рима вышел из своего скромного дома, не подозревавший ни о чем, Гай Юлий Цезарь.

Улица Субура как и подобает оживленному, не пользующемуся хорошей репутацией месту в Риме, встретила его, восемнадцатилетнего юношу, пестротой одеяний, руганью и следами ночных происшествий, которую теперь старательно убирали рабы.

Проводив сочувственным взглядом мертвое тело уносимого прочь гражданина, забредшего, очевидно, с похмелья в это проклятое богами место и раздетого грабителями донага, Цезарь направился по знакомой дороге, ведущей к храму Юпитера на Капитолийском холме.

Весенний ветерок приятно холодил лицо. Бодрящая свежесть разливалась по телу.