Греческие оды и не только

Однако интерес к древности, к литературной игре и переводам остался. Так в 1822 году он пишет «Жития святых отцов» («перевод латинского пересказа греческой хроники»), искусно стилизовав их под рукопись XIV века; в 1823-м — переводит отрывки из Симонида Аморгосского (ямбического поэта VII века до н. э.), в конце жизни сочиняет философско-сатирическую поэму «Паралипомены Батрахомиомахии» («Война мышей и лягушек») — своеобразное дополнение к древнегреческой поэме, которую переводил в юности.

Предположительно в 1828 году Леопарди публикует маленькое стихотворение «Подражание» («Imitazione») — вольный перевод «Листка» Антуана Венсана Арно, своего французского современника, члена Французской академии, изгнанного из Франции в эпоху Реставрации за приверженность Наполеону. Само стихотворение («La feuille») было напечатано в том же «Спеттаторе» в 1818 году. Романтики оценили и восприняли этот первый в европейской поэзии образ гонимого бурей листка как символ бесприютности и одиночества.

Пушкин писал в 1835 году о «Листке» Арно: «Участь этого маленького стихотворения замечательна. Костюшко перед своею смертью повторил его на берегу Женевского озера. Ипсиланти перевел его на греческий язык; у нас его перевели Жуковский и Давыдов». С поэзией Леопарди Пушкин знаком не был. И, конечно, он не мог знать, что в 1841 году Лермонтов напишет стихотворение «Дубовый листок оторвался от ветки родимой…», тоже вольное подражание, которое станет русской классикой.

В «Подражании» Леопарди задался целью показать преимущество итальянского языка над французским, который считал сухим и рационалистичным. Но и подражая, он остается самим собой.

Привожу здесь мой перевод обеих греческих од Леопарди и «Подражания»

Оды

К Эроту

В чаще лесной уснувшим
Нашел я Эрота.
Тихо подкрался
И сплел ему цепи из роз.
Он, лишь проснулся,
Путы порвал и сказал:
Знай, из моих тенет
Не уйдешь так скоро.

К Луне

Ныне Луну буду славить, небес царицу!
Ты, среброликая, правишь ночью тишайшей:
Светлая — темными снами. Также и звезды
Славят тебя — ты небосклон озаряешь,
Правишь златой колесницей, из сонного моря
Резвых коней выводишь, и — пока люди
Всюду мятежным снам своим предаются —
Молча в ночи свершаешь путь одинокий,
И на вершины гор, деревья и кровли,
И на озера свет кладешь серебристый.
Видишь все сверху — воры тебя боятся,
А соловьи летней ночью голосом нежным
Песни тебе поют средь листвы блестящей.
Путникам ты дорога, восходящая мирно.
Чествуют боги тебя, почитают люди,
О высочайшая, с ясным взглядом и ликом,
Свет свой во тьме несущая невозмутимо!

Подражание

Бедный листок дубовый,
Вдаль от родимой ветки
С ветром летишь куда ты?
С ветки сорвав меня, ветр суровый
В поле повлек сначала;
Долго гнал по равнине,
Ввысь к одинокой вознес вершине…
Так и скитаюсь вечно:
Где-то закончу мои скитанья?
Верно, где все живое,
Где найдутся, конечно,
Лавра лист и златое
Розы дыханье.