Греческий аромат

— Ты такой большой. — И её слова не звучали комплиментом, судя по тому как она нахмурилась.

Дио коснулся ладонью её щеки и провёл по ней большим пальцем.

— Ариадна, тебе не о чем беспокоиться, я буду осторожен. Вести будешь ты. Хорошо? — Над тем, почему он пошёл на эту уступку, в то время как едва сдерживался, он не хотел задумываться. Важнее было, чтобы она чувствовала себя с ним комфортно.

— Хорошо, — прошептала она.

На этот раз, когда он оказался над ней, она его не остановила и раздвинула ноги, чтобы он мог устроиться между ними. Он удерживал свой вес, опираясь на руки и колени, заботясь о том, чтобы её не придавить. Большим парнем он был во всём, и Ариадна, по сравнению с ним, казалась маленькой. Но несмотря на это, он точно знал, что она сумеет его принять.

— Веди меня, детка, медленно.

Ощутив её ладошку на члене, он сжал зубы, борясь с желанием немедленного освобождения, которого требовало прикосновение её руки. Головка члена у входа в её лоно покрылась влагой, медленно Дио проникал в неё и чувствовал, как её внутренние мышцы сжимают его ствол, будто в кулаке.

Дио сжал челюсти.

— Боги!

— Ещё.

— Да, — облегчённо выдохнул он. И толкнулся дальше, в рай. Одним долгим движением он погружался в её узкие ножны, пока не заполнил её полностью. Его дыхание стало тяжелым, никогда прежде он не ощущал ничего настолько прекрасного.

— Ты в порядке? Тебе не больно?

— Да. Нет.

Он мгновенно дёрнулся назад, но Ариадна обхватила его ногами. В замешательстве, он нашёл её взгляд.

— Да, я в порядке, и, нет, ты не делаешь мне больно.

Он с облегчением прижался своим лбом к её.

— Ладно. Обещай, что скажешь мне, если что-то будет не так.

Она улыбнулась:

— Расслабься, Дио. Ты хорошо ощущаешься.

— Насколько хорошо? — ухмыльнулся он.

Ариадна легонько стукнула его кулаком в плечо.

— Ты издеваешься?

Он качнул бёдрами, почти вышел из её тугого лона, а затем снова скользнул внутрь.

— Издевательство совсем не то, что у меня на уме.

Ещё один толчок, и она прикрыла глаза, ахнула, приоткрыв губы. Он старался держаться, пот уже выступил на его шее. То, как свободно, открыто она отдавалась ему, наносило сокрушающие удары по его выдержке.

Его тело поймало ритм, швырнув его сознание прямо в огненную бездну, где не было ничего, кроме биения сердца Ариадны, её дыхания, овевающего его лицо, и её ногтей, впивающихся в его кожу. Даже когда стал брать её жестче, когда скользил внутрь и наружу, а язык имитировал каждое движение, Дио понимал, что это не просто бездумное спаривание или быстрый, жёсткий трах, который он предпочитал. Дио чувствовал связь с ней и не только на физическом уровне. Избавив его от изучения собственных чувств, её внутренние мышцы внезапно сжались, бросив его за край.

Невесомо паря в безбрежном океане наслаждения, он крепко обнял её, и на его губах было всего два слова:

— Любовь моя.

Глава 4

Ариадна приникла к нему, мурлыкая, как кошка, досыта налакавшаяся сливок. Пребывая в шоке, Дио обнимал её одной рукой. С ней он испытал самый потрясающий оргазм в жизни, но вместо удовольствия и пресыщения чувствовал панику. Он назвал её своей любовью. Какого хрена на него нашло?

Он почувствовал что-то, нечто настолько необычное, что ему на самом деле оказалось трудно даже осмыслить это. Как внезапный пушечный залп, оно абсолютно выбило его из колеи и возобладало над всеми другими эмоциями: неудивительно, что он выплеснул всю ту нежность, которую на самом деле испытывал в тот момент. Словно какое-то затмение, но он не должен позволить этому странному чувству пустить корни в его разуме. Слишком опасно позволить себе верить, будто он способен на такие эмоции. Нет, что-то тут не так. Может съел что-то. И это временно. Так должно быть.

— Я знала, что с тобой будет именно так, — прошептала она.

— Ухум-м-м — Дио пытался найти слова, но в голове было пусто как никогда. Может, это тепло её тела расплавило его мозги до состояния сладкой патоки? Или он всё ещё пьян от её вкуса?

— Я знала, что когда найду того самого мужчину, это будет прекрасно. И так оно и есть. — Она выводила круги вокруг его соска, и её ноготки просто нечеловечески его возбуждали. — Знаешь, моя мама была права насчёт одного.

Он не мог удержаться от вопроса. Да и должен же был он хоть что-то сказать. А не лежать тут бревном.

— И какой же?

— Если ты найдёшь человека, который предназначен тебе, всё будет идеально. Прямо как у нас.

Дио замер. Такого не должно было случится. Ариадна не должна была думать, что это что-то большее, чем интрижка, ну, на одну ночь. Когда он внушил ей мысль, что заинтересован в отношениях? От этого слова в районе солнечного сплетения что-то болезненно сжалось. Почему он назвал её своей любовью? Почему, когда они занимались любовью, чувствовал какую-то связь с ней? Ну вот, он уже даже не мог назвать это трахом! Ну и насколько это жалко? В какой момент он превратился в идиота-подкаблучника?