Греческий мир в доклассическую эпоху

Ок. 516 г. до н. э. его племянник Мильтиад Младший, занимавший должность афинского архонта, был послан сыном и преемником Писистрата Гиппием поддерживать афинскую власть на полуострове¹⁹. Мильтиад Младший, чеканя собственную монету, в то же время счел благоразумным — или необходимым — впасть в подчинение к персидскому царю Дарию I, и сопровождал его в скифском походе 513–512 гг. до н. э. (Приложение 1). Но позднейшее заявление Мильтиада о том, что именно он предложил разрушить Дариев мост через Геллеспонт, чтобы воспрепятствовать возвращению персов (этот план был расстроен диктаторами других греческих городов поблизости), — не заслуживает доверия, так как Дарий оставил его у власти, чего бы не про. изошло, соверши его подданный столь вероломный шаг.

Этот второй Мильтиад властвовал над туземными фракийцами в Херсонесе; он взял в жены Гегесипилу, дочь фракийского (сапейского) царя Олора²⁰, поэтому после кратковременного изгнания, к которому Мильтиад а вынудило скифское вторжение, именно фракийцы вернули его обратно (496 г. до н. э.). В дальнейшем он все-таки отважился выступить против царя Дария и, освободив от его засилья остров Лесбос, примкнул к Ионийскому восстанию. После провала этого мятежа (494 г. до н. э.) он вернулся в Афины, где подвергся суду за то, что учредил «тиранию» в Херсонесе, — а позднее прославился как главный творец исторической победы при Марафоне (490 г. до н. э.).

Через Геллеспонт путь лежал к более широким водным пространствам — к Пропонтиде, буквально «Предморыо». Ей было дано такое имя ввиду самого географического положения в качестве «преддверья» более просторного моря, Понта Эвксинского (Черного моря). Пропонтида, ныне называемая Мраморным морем, имеет 280 км в длину и 64 км в ширину в самом широком месте. Ее выгодное расположение породило жадное соревнование между морскими греческими державами, выводившими колонии, что явствует уже из перечня главнейших поселений, основанных ими по обоим берегам Пропонтиды²¹.

Как и в случае Геллеспонта, южное побережье было более гостеприимным, и именно здесь возник самый важный центр на Пропонтиде. Это была милетская колония Кизик (совр. Балкыз, Бел кис). Кизик занимал часть холмистого и широ-комысного прибрежного Арктоннеса («Медвежьего острова», напротив устья Эсепа). Затем он был превращен в полуостров: через морскую полосу пролегли две параллельные дамбы, укрепленные песчаными насыпями. Согласно греческой мифологии, царь Кизика оказал гостеприимство аргонавтам, которые чуть погодя его нечаянно умертвили. Если же обратиться к историческим событиям, то наиболее ранняя из двух дат основания, приводимых Евсевием (ок. 776 г. до н. э.), не поддается проверке (хотя нельзя напрочь отвергать возможность временного существования колонии, позднее, быть может, разрушенной вторгшимися из Фриши киммерийцами [ок. 695 г. до н. э.]). Но даже вторая предложенная историком дата — а именно, 679 г. до н. э., — не вызывающая подобных возражений, говорит о том, что Кизик был весьма ранним милетским поселением в здешних краях.

Кизик имел в своем распоряжении две главные линии сухопутного сообщения. Но эта местность была выбрана скорее по другим соображениям: из-за защищенного положения и доступа к двум прекрасным гаваням, простиравшимся по обеим сторонам и впоследствии соединенным искусственным каналом. Эти гавани превратили Кизик в порт, куда непременно заходили курсировавшие между двумя морями суда. Поэтому возникали всяческие истории, связывавшие этот город со скифами, жившими далеко за Черным морем (Приложение 2). Рассказывали, что один из скифов, Анахарсис, обучил свой народ кизикским обрядам (но сородичи его за это казнили); а другой полулегендарный персонаж, Аристей — грек с Проконнеса (принадлежавшего Кизику острова), якобы сверхъестественным образом объявившийся в этом городе после смерти, оставил сочинение о Скифии и ее обычаях.

Кизикское правительство, славившееся действенностью своих порядков, богатело за счет ловли тунца (а его обилие в здешних водах стало немаловажной причиной для возникновения многих греческих колоний), и изображение этой рыбы появилось в качестве городской эмблемы на кизикских монетах из электра (бледного золота). Возможно, их чеканка началась до 600 г. до н. э., а в течение следующего столетия кизикские деньги превратились в важнейшую единицу обмена в восточногреческих землях.

Однако Кизику не удалось сохранить политическую независимость на протяжении всего этого периода: вначале он попал под влияние лидийцев, а затем персов. Согласно рассказу Геродота, диктатор Кизика Аристагор отказался предать Дария I во время вторжения персов в Европу (ок. 513–512 гг.)²². Когда разразилось Ионийское восстание (499–494 гг. до н. э.), первое побуждение кизикских граждан присоединиться к восставшим было задушено в зародыше, так как сюда прибыл финикийский флот персов, и Кизику пришлось пойти на соглашение с Эбаром, персидским сатрапом в Даскилии.