Такое обилие рабов соседствовало с уважительным отношением к правам свободных граждан, — что, впрочем, никак не мешало строгому правлению15
. Хиосцы весьма пеклись о государственном порядке: это явствует из надписи ок. 575–550 гг. до н. э. с законодательными распоряжениями, касавшимися отправления правосудия16. Вначале управление полисом осуществлял Совет трехсот (возглавляемый группой из пятнадцати человек), но позже аристократическое правительство было явно низложено и заменено строем, обладавшим, судя по неоднократным упоминаниям «законов» (или указов) дамоса (δαμος, то есть δήμος, — народа), определенными чертами демократии — например, народным собранием с правом голосования. В чем-то они были сопоставимы с мерами Солона (или даже опережали их), который поколением раньше провел свои реформы в Афинах. Хиосские граждане имели право обращаться с обжалованиями к особому совету, предположительно сосуществовавшему со старинным Советом, главенствовавшим в эпоху родовых отношений. Этот новый совет, состоявший из пятидесяти представителей — по одному от каждой гражданской филы, — собирался ежемесячно для ведения важных дел, в том числе слушания жалоб. Что касается исполнительной власти, то верховным государственным сановникам, все еще звавшимся по старинке «царями», или басилеями (βασιλείς), теперь противостояли и новые должностные лица — «народона-чальники», или дамархи (δάμαρχοι). Местная власть всячески пеклась о благополучии граждан, и на острове на удивление рано развилась образовательная система; сохранилась запись о том, что ок. 494 г. до н. э. обрушилась крыша школы, похоронив под собой сто девятнадцать детей.После того как в 546 г. до н. э. Кир II Великий разгромил Лидию, Хиос вошел в состав Персидской державы, а позднее присоединился к Ионийскому восстанию, затеянному Милетом (с которым давно поддерживал тесную дружбу). Хиосцы выслали в помощь милетянам 100 триер (тогда как всего у мятежников имелось 353 кораблей) для битвы при Ладе (495 г. до н. э.). Половина этой эскадры погибла в яростном сражении, и хотя некоторые уцелевшие хиосцы вернулись домой, многие другие нашли погибель в Эфесе, после чего персы совершили на остров набег и опустошили жилища хиосцев.
Самос — гористый остров площадью 43,2 км на 22,4 км, лежащий в отдалении менее 3,2 км от мыса Микале, южной оконечности Ионии.
Согласно преданию, сохраненному для нас Страбоном, древнейшее население острова имело отношение к жителям Карии, области на юго-западе Малой Азии17
. Вслед за населением эпохи неолита и бронзы явились переселенцы — греки-ионийцы, бежавшие из Балканской Греции от нашествия дорян и прибывшие сюда из Эпидавра в Арголиде. Вероятно, они приплыли на остров до 1000 г. до н. э. под началом Прокла, которого потомки чтили как основателя своего царства. К четырем обычным ионийским филам (Глава II, примечание 4) вскоре добавились еще две — куда, вероятно, входили туземные карийцы (примечание 17). Это говорило о том, что иноземцы, высадившиеся на Самосе, быстро поладили с коренными жителями. Главное поселение пришельцев (на месте совр. Питагорьо), расположившееся возле круглой бухты-«сковородки» с южной стороны острова, впоследствии стало одним из двенадцати крупных городов Ионии. Его жители изъяснялись на особом диалекте.Упразднив на Самосе монархию, власть прибрали к рукам знатные землевладельцы — геоморы (уеоцброг). Остров процветал за счет плодородной почвы, которая и стяжала ему в греческом мире множество похвальных эпитетов и прозваний. Но наибольшую выгоду Самос извлекал из своего выгодного расположения: он был конечным пунктом на единственном сравнительно безопасном (в любую погоду) пути через Эгейское море. Такое преимущество позволяло Самосу «перехватывать» часть торгового потока у своего постоянного соперника — Милета, а также открывало ему доступ к торговым путям, пересекавшим Малую Азию, где самосцы взяли под контроль прибрежную полоску. Считается, что в 704 г. до н. э. (но быть может, скорее, ок. 654 г. до н. э.) Аминокл Коринфский построил для них военные корабли — вероятно, диеры (Глава III, раздел 2). В VII веке до н. э. Самос подерживал Спарту во Второй Мессенской войне, скупая больше лакейской утвари, чем какое-либо другое греческое государство (особенно после 600 г. до н. э.) и выступая своего рата передаточным пунктом, куда взамен свозились ближневосточные предметы роскоши.