Гречневая каша

Нет, полковник не растерялся, он буквально закипел от злости и бессилия. Даже отдать под трибунал некого, не этих же жующих гречневую кашу рядовых. Он еще раз огляделся и уперся взглядом в танк. Это был КВ, тяжелый танк, гордость всей Красной Армии. Но и он стоял «лицом» на восток, и он отступал, бежал… КВ… это означало сокращенное Клим Ворошилов, легендарный воспетый в песнях красный маршал. Тут же на ум полковнику пришла история-байка, что уже не первую неделю ходила по всем штабам Западного фронта. Поступок маршала ставили в пример всему высшему командному составу: вот так надо поступать с паникерами и трусами. А случилось, якобы, вот что. Ехал себе маршал вот так же в машине инспектировать боевые соединения. Подъезжает к фронту, а навстречу ему вот так же целый полк бежит, бросив позиции. Маршал вышел из машины, солдаты увидев с детства по книгам, фильмам и газетным снимкам знакомое лицо и маршальские звезды сразу остановились. Ворошилов вызвал командира полка. Тот подходит весь от страха трясется. Маршал ему приказывает прекратить отступление и контратаковать. Комполка отвечает, что сделать этого не может по тем-то и тем-то причинам. Тогда маршал достает пистолет и тут же при всех его самолично расстреливает, вызывает заместителя и приказывает уже ему принять полк и иди в контратаку. Полк атакует и возвращает позиции… Что в той истории являлось правдой, а что вымыслом, и было ли это на самом деле никто по хорошему не знал, но сейчас полковник вдруг решил поступить так же. Надо любым способом заставить себя слушаться, внушить страх, заставить себя бояться и подчинить своей воле. Просто так он не мог никого сейчас принудить, даже если сорвет голос… Но если кого-то, прямо сейчас на глазах у всех… лучше, конечно, офицера, но их рядом не оказалось, ни одного.

Командир танка не мог не привлечь к себе внимания – крупночертый, рослый, подтянутый… красивый. Среди всех этих измученных, грязных, потных, перебинтованных… он смотрелся как киногерой из патриотических фильмов довоенной поры. Именно его внешность и гордая осанка привели к тому, что выбор комдива пал на него.

– Старший сержант, ко мне!– пронзительно, чтобы слышали все, не только на поляне, но и прятавшиеся в лесу за деревьями, заорал полковник.

Командир танка побледнел, но не потерял самообладания. Он легко спрыгнул с борта своей машины, оправил комбинезон, стряхнул с него крошки, поправил шлем и, сняв свой котелок с недоеденной кашей с брони танка, поставил его на землю. Видимо, даже в этот момент он подумал, что будет не очень хорошо смотреться, если командир дивизии во время доклада, будет сзади на уровне его головы лицезреть этот котелок… и чтобы он случайно не попал в поле зрения полковника, сержант опустил его на землю. Так мог поступить только очень аккуратный и не теряющийся ни в каких ситуациях человек. Печатая строевой шаг, насколько позволяла разбитая дорога, танкист подошел к полковнику и начал четко докладывать:

– Товарищ полковник, докладывает командир танка старший сержант…

Но полковнику не нужен был его доклад, не нужны были превосходные качества этого человека, в том числе и военные. Ему нужна жертва. А кто ею станет, действительно какой-нибудь трус и паникер, или случайный человек, или даже храбрец, способный на геройский поступок… Сейчас это для полковника не имело никакого значения. Ведь он должен любой ценой заставить этих людей себя слушаться, заставить идти в бой, а для этого его должны бояться больше чем противника, от которого они бегут. От этого напрямую зависит и его судьба, карьера, жизнь, наконец. Ведь если бегство не остановить, то и его, наверняка, как и предшественника не только снимут с должности, но будут судить. Таких примеров было сколько угодно. Случалось, что отдельных комдивов разжаловали, понижали в должностях и посылали в окопы командовать батальонами, в лучшем случае полками, а бывало что и ротами. Нет, он в окопы не хотел, ведь там жизни твоей цена – копейка…

– Молчааать!!… Сволочь, я тебе покажу, как бегать от врага, я вас научу!!– полковник сам себя заводил, явно стараясь привлечь внимание как можно большего числа окружающих людей. И это ему удалось. Все кто собрались на поляне, или прятались с ней рядом, напряженно следили за развертывающимся на их глазах «спектаклем», даже те, кто продолжал жевать, и глотать пищу. – Я тебя куда посылал, сволочь!? Почему такое грозное оружие доверенное тебе страной, народом, не задействовано в бою… почему отступаете, бежите?!… Молчааать!!– полковник в очередной раз прервал попытку танкиста, что-то объяснить, и тот так и стоял с ладонью, приложенной к рубчатому шлему.– Тебя, сука… за бегство с поля боя… за трусость и паникерство!!…