Грегори из графства Кросс

Мир стал иным и остался прежним. Кто-то верил в мир грез. Кто-то говорил, что на лавандовом небесном теле — спутнике их — жизнь разумная существует. И не только там.

«Почти правы», — подумал Грегори и поднялся с мягкой зеленой травы. Он переместился, он слушал планету, слышал тревоги её и печали, видел всё, что в мире происходило. И верный друг-Чародей стоял рядом, положив руку на его плечо, помогал узреть всё.

— Идет раскол между старым и новым, — произнес Грег. — Чудеса умов великих еще пытаются к чудесам магии приравнять. Не зная, что и то, и другое реально и по-своему нужно и прекрасно. А что ранее считалось истиной в легенды переносят. И не всем по нраву, как стремительно меняется наш мир. И я могу их понять. Традиции не чтят, отпрыски не слушают отцов своих.

— Мир живет, мир развивается, остановись он хоть на миг, и всё погибнет, — Грегори почувствовал легкий укор в голосе Верховного.

— Но мир должен помнить. Сила не зря переместила меня сюда: хоть нет ни войны, ни природных катаклизмов. Я понимаю, что сказать она хотела. Я буду обучать юнцов, чтобы чтили историю, чтобы не забывали. И чем больше их будет, тем спокойнее буду я. И даже если Сила обратит меня к разрушению, если светило опалит мою душу — я буду спокоен. Пока они будут помнить об ошибках, будут знать о них и не станут их повторять. Я в это верю. И верю, что пока разум царит над миром, он будет в порядке, он не обернется к хаосу и разрушению себя.

Графства всегда были и будут. Мы не Анфея — нам чужд единый сюзерен. И потому мы должны приложить все усилия к мирному сосуществованию. Иначе, когда мир изменится и звезды сойдут с небес, мы будет обречены.

Я отрину имя рода своего. Оставлю в беспамятстве времени. Но имя, что дал мне отец, оставлю. Я всегда был и буду — Грегори из графства Кросс.

— И как только завершишь эту миссию свою, пообещай, не перемещаться во времени. Сдержи Силу, я верю, ты сможешь. Даже не верю, точно знаю: вижу, чувствую это. Пообещай, — глаза Верховного горели желтым ласковым огнем, — что не уйдешь так сразу. Пообещай существу, живущему с начала времен.

— Я Грегори из графства Кросс. И я обещаю тебе, Верховный Лорд-Чародей.

* * *

Свет учения зажигал он в юных умах, год за годом. Вот только даже будучи в облике первом своем, не старел и потому часто по миру, по родному Фаэтону, перемещался: из графства в графство, из града в град. Случайные девицы редкие ласки дарили, вино порой боль приглушало. Но важнее были сотни пар глаз, что светом учения загораются от речей его. Важней было, что благодаря ему, всё больше становилось университетов и школ, что вскоре и стар, и млад могли плоды знаний вкусить.

Он уже не был хозяином Дома Первого. Но всем, как Грегори из графства Кросс представлялся. И тайно на власть имущих влиял, незримо.

Грегори распрощался со своими учениками, покинул очередной университет. Первая Сунга светила слишком ласково, и слишком спокойно было вокруг.

«Я не хочу перемещаться, Сила», — с мольбой подумал.

И она его услышала, вняла просьбе — почувствовал это.

— Я и не сомневался, — знакомый насмешливый голос рядом, и в желтых глазах радостные искры играют. Грегори улыбнулся Чародею. — А теперь, Грег, узри, — усмехнулся тот, щелкнул пальцами, на миг всё перед взором померкло. И…

«Тьма?», — только и смог подумать Грегори.

Глава 13

Приглядевшись, он понял, что это нечто иное, пограничное — то были сумерки, но не привычные его глазам.

— Я решил показать тебе, насколь прекрасен в разнообразии наш мир, — слишком радостно и воодушевленно заявил Верховный Лорд. — Я решил показать тебе другую планету, далекую от Фаэтона и Анфеи. Сумерки здесь длятся дольше дня и темной ночи. Рожденные здесь давно уже привыкли к полутьме.

— Ты, главное, порождениями зла нас не считай, а то мало ли, ага.

Фаэтон обернулся на второй насмешливый голос: светловолосый, статный и очень молодой юноша, облаченный в черное и бежевое, наклонял голову то влево, то вправо, изучал Грега своими полностью зелеными, без зрачков и белков, глазами. И кожа его — никогда ранее такой светлой, почти белой, Грег не видел.

— Кто это? — Фаэтон чуть было не спросил «что», но вовремя спохватился.

— Привет! — дружелюбно раскинул объятия зеленоглазый. — Меня Харон зовут, и в честь меня эту целую планету назвали. Или меня в честь планеты, — начал он то прыгать вокруг него, то повисать в воздухе вверх ногами, не держась при этом ни за что. — Я всё время путаюсь. А папка, — кивнул в сторону Верховного, — толком объяснить не может.

Сам Чародей снисходительно наблюдал за этим Хранителем. А что это был такой же Хранитель, как и он, Грегори не сомневался: чувствовал это. Странную светлую и чистую ауру планеты, что живет во мраке, видел. И нравилась она Грегори. И воплощением самого истинного добра этот Хранитель Харон казался.