Грегорианец. Четвёртый

– И никого, кто мог бы обучить их. Проффессионалы вымирают. Я один ещё владею искусством охоты. После меня все будет кончено. Будут охотиться с помощью капканов, западней и киберов! Если бы только мне успеть подготовить учеников… Но нет, господин кардинал не дает мне ни минуты покоя, твердит об Инсэктоидах, твердит об Рептилоидах из империи Рош!.. Да, кстати о кардинале, господин Вельер, я вами снова недоволен.

Полковник только этого и ждал. Он давно знал императора и понял, что все его жалобы служат лишь предисловием, чем-то вроде возбуждающего нейростимулятора, в котором он черпает решимость. Только теперь он заговорит о том, о чем готовился заговорить.

– В чем же я имел неосторожность провиниться? – задал вопрос Вельер, изображая на лице величайшее удивление.

– Так-то вы выполняете обязанности? – продолжал император, избегая прямого ответа на слова гостя. – Разве для того я назначил вас командующим имперским легионом, чтобы подчиненные убивали людей? Чтобы они подняли на ноги целый квартал и чуть не сожгли плазмой весь Гранж? И вы ни словом не заикнулись об этом! Впрочем, – продолжил, – я, верно, напрасно сетую на вас. Виновные, вероятно, уже за решеткой, и вы явились доложить мне, что над ними учинен праведный суд.

– Отнюдь, ваше величество, – спокойно парировал полковник, – я пришел просить суда у вас.

– Над кем интересно? – воскликнул император.

– Над гнусными клеветниками, – пожал плечами Вельер.

– Весьма оригинально! – удивился хозяин. – Не станете ли вы отрицать, что ваши три безбашенных отморозка Клерика, эти Шосс, Басс и Росс, вместе с этим грегорианским молодцом, как бешеные накинулись на несчастного Готэма и отделали его так, что он сейчас, наверняка близок к последнему издыханию? Не станете ли вы отрицать, что они вслед за этим осадили резиденцию герцога Лау Рема и собирались поджечь её, пусть в дни войны, это было бы не так уж плохо, ибо дом этот, как настоящее гнездо антропоидов, но в мирное время это могло бы послужить крайне дурным примером! – он сделал паузу, ожидая реакции на монолог. – Так вот, скажите, не собираетесь ли вы все это отрицать?

– И кто же поведал вашему величеству эту сказку? – все так же сдержанно произнес полковник.

– Кто же, как не тот, кто бодрствует, когда я сплю, кто трудится, когда я забавляюсь, кто правит всеми делами внутри страны и за ее пределами в Гранжире?

– Его величество, по всей вероятности, подразумевает господа бога, – произнес Вельер, – ибо в моих глазах только он может стоять так высоко над вашим величеством.

– Отнюдь, я имею в виду опору империи, моего единственного слугу, единственного друга господина кардинала.

– Господин кардинал, это далеко не конечная инстанция.

– Что вы хотите этим сказать?

– Лишь то, что непогрешим лишь один бог и что эта непогрешимость не распространяется на кардиналов.

– Вы хотите сказать, что он нагло лжёт, и предает меня? Следовательно, вы обвиняете его? Ну, скажите напрямую, признайтесь!

– Нет, не так, ваше величество. Однако я говорю, что сам он введён в заблуждение. Я говорю, что ему сообщили ложные сведения. Я утверждаю, что он поспешил обвинить Клериков вашего величества, к которым несправедлив, и что черпал он информацию из дурных источников.

– Обвинение исходит от господина Рема, от самого герцога.

– Я мог бы ответить, ваше величество, что герцог слишком близко принимает к сердцу это дело, чтобы можно положиться на его беспристрастие. Но я далек от этого, ваше величество. Я знаю герцога как благородного и честного мужа и готов положиться на его слова, но только при одном условии…

– При каком же?

– Я бы хотел, чтобы ваше величество призвали его к себе и лично расспросили, с глазу на глаз, без свидетелей, и чтобы я был принят вашим величеством сразу же после ухода герцога.

– Вот как? – заинтересовался император. – И вы полностью положитесь на то, что скажет господин Лау Рем?

– Абсолютно, ваше величество.

– И вы подчинитесь его суждению?

– Естественно.

– И согласитесь на любое удовлетворение, которого он потребует?

– Вновь отвечаю согласием, ваше величество.

– Лау Шерье! – крикнул Император!

Доверенный камердинер Валтимора всегда дежуривший у дверей, вошел в комнату.

– Любезный, – обратился к вошедшему император, – пусть сию же минуту отправятся за господином Лау Ремом. Мне нужно сегодня же вечером поговорить с ним.

– Ваше величество дает мне слово, что между Ремом и мной более не примет никого? – переспросил полковник.

– Никого.

– В таком случае, до завтра, ваше величество.

– До завтра.

– В котором часу ваше величество прикажет?

– В каком вам удобно.

– Но я опасаюсь явиться слишком рано и разбудить ваше величество.

– Разбудить? Да разве я сплю? Я больше не сплю. Дремлю изредка, вот и всё. Приходите так, как захотите, хоть в семь часов. Но берегитесь, если ваши Клерики виновны!

– Если мои Клерики виновны, то будут преданы в руки вашего величества, и вы изволите поступить с ними так, как найдете нужным. Есть ли у вашего величества еще какие-либо пожелания? Я слушаю. Я готов повиноваться.

– Нет, нет. Меня не напрасно зовут Валтимором. До завтра, до завтра.