Грей. Продолжение

- В тебе, Анастейша, есть нечто такое, что затрагивает во мне какие-то глубинные струны, глубокий, непонятный мне уровень. Это как пение сирены. Я не могу противиться тебе и не хочу тебя терять. – я беру ее за руку. – Не убегай, пожалуйста, – наберись терпения и немного поверь в меня. Прошу тебя!

Она смотрит на меня с улыбкой, которая согревает мое сердце. Такая красивая. Она приподнимается на колени и нежно целует меня в губы.

– Ладно. Вера и терпение. Я буду руководствоваться ими.

– Вот и хорошо. Потому что Франко уже здесь.

Господи… я сделал это… все хорошо. Я взял ее за руку, и мы спустились вниз.

Думаю, что моя ванная подойдет для этой процедуры. Меня самого там несколько раз подстригали, в период моей сильной занятости. Я помог с приготовлениями, принес им из комнаты стул и удалился. У меня есть немного времени, чтобы поработать. Я включил музыку в фоновом режиме. Играл Жозеф Кантелуб – Песни Оверни. Болеро.

Спустя некоторое время, они вернулись. Волосы Аны по-прежнему восхитительно длинные. Теперь они выглядят роскошными, наполненными глянцевым блеском. Франко очень хорошо постарался.

- Ты очень хорошо выглядишь, Ана, – я говорю ей, и она краснеет.

Ей действительно нужно научиться принимать комплименты.

– Больше никому не позволяй стричь твои волосы, bellissima Ана!

Я согласен с Франко. Ни за что не позволю притронуться к ее волосам другому парикмахеру, чтобы он не испортил ее прекрасные волосы. Я проводил Франко, незаметно дав ему очень щедрые чаевые, за то, что пришел очень быстро и превосходно сделал свою работу.

-Я рад, что ты оставила длинные волосы, – я говорю Анастейше, играя с ее мягкой прядью волос, создавая иллюзию, как будто у нее был выбор. Но она все еще злится на меня.

Теперь, когда Франко ушел, Ана все еще хочет поговорить и получить еще несколько ответов на свои бесконечные вопросы. Я стараюсь действовать своим обычным методом, чтобы отвлечь ее. Я хочу затащить ее в постель и забыться в ней, после всего дерьма, что произошло с того момента, как я с утра открыл глаза. Думаю, что это нам обоим пошло бы на пользу и подняло настроение. Но она активно сопротивляется, называя меня секс-экспертом.

Что за черт? Она быстро учится тому, как можно мне сопротивляться.

Она перечислила целый список того, что ее заставило на меня разозлиться. Но больше всего, ее разозлило, что я позволяю Элене прикасаться к себе.

Я попробовал объяснить, что это только потому, что она знает где можно ко мне прикасаться.

– У нас с тобой нет никаких правил. Я никогда еще не занимался сексом без правил, и мне тяжело предвидеть, когда ты прикоснешься ко мне. Это заставляет меня нервничать. Твое прикосновение совершенно… – Это так чертовски сложно объяснить – Ну… просто оно означает больше… намного больше.

А еще, я не могу контролировать тьму, которая появляется откуда-то из глубины моего подсознания, и я боюсь, что неосознанно сделаю больно Ане. Я не могу этого позволить.

Она нерешительно протягивает ко мне руку, я начинаю пятиться назад. Я не готов встретиться с тьмой лицом к лицу. Это жесткий предел для меня… Ее рука повисает в пустоте.

– Жесткий предел, – шепчу я, подавляя свою панику.

– Вот если бы ты не мог дотронуться до меня, что бы ты испытывал?

– Пустоту и обездоленность, – сразу отвечаю я. Я люблю к ней прикасаться, меня это наполняет и успокаивает.

– Когда-нибудь ты непременно должен мне объяснить, почему у тебя существует такой жесткий предел, откуда он появился.

– Когда-нибудь, – бормочу я. Надеюсь, что это случится не скоро.

Не хочу даже думать об этом. Поэтому я возвращаюсь к списку гребаных претензий.

Ей не понравилось, что я знаю ее реквизиты, мне пришлось рассказать ей, что я проверяю всех своих сабмиссив. Это стандартная процедура, для такого человека как я. Я решил показать ее папку. В ней не было ничего шокирующего. Я не хочу от нее ничего скрывать, ей придется к этому привыкнуть, если она будет подружкой миллиардера. Я очень надеюсь, что она останется со мной навсегда. Она была в ужасе, когда поняла, что я не случайно зашел в «Клейтонс».

Да, мисс Стил, я приехал в тот день в Портленд, только ради тебя. Я очень хотел тебя увидеть.

Думаю, что она этим была польщена.

Затем, она снова вернулась к этим двадцати четырем тысячам долларов. Христа ради, Ана…

– Анастейша, ты хоть приблизительно представляешь, сколько я зарабатываю?

Она с непониманием посмотрела на меня.

– Зачем это мне? Кристиан, меня не интересует состояние твоего банковского счета.

– Я знаю. Это одна из твоих черт, которые я люблю. Анастейша, я зарабатываю в час приблизительно сто тысяч долларов.

Ее шокировала эта информация. Да, я чертовски богатый человек, потому что я поклялся себе, что никогда в жизни я не буду голодать. Она понятия не имела… Так и есть, этот вопрос никогда не вызывал у нее никакого интереса, я вижу это… Она должна привыкнуть к тому, что я собираюсь разделить с ней свое богатство, я хочу это. Хочу подарить ей весь гребаный мир.

– Двадцать четыре тысячи долларов для меня – так, тьфу… Машина, книги, наряды – все это мелочи.