Грэйс

      Между тем на стене в кучке грязи уже, во всю, распускался потрясающей красоты алый цветок.

      Грэйс и мистер Реннер переглянулись.

- Не может этого быть, - покачала головой девушка.

- Пойдём со мной, - шагнул к ней тот и, осторожно взяв за руку, повёл к дверям. – Я кое-что тебе покажу.

      В общем коридоре было почти безлюдно. В холле, за стойкой сидела женщина-секретарь, которая днём без перерыва отвечала на телефонные звонки, а сейчас листала глянцевый журнал. На стульях, чуть поодаль от дверей психиатра, ждал своей очереди какой-то парень с перебинтованным запястьем.

“Наверное, в процедурный”, - подумала Грэйс и поспешила за доктором.

      Они остановились у соседнего кабинета. Надписи на двери не было, только номер. Номер и вновь раздавшиеся тихое урчание неизвестного происхождения.

- Здесь лечат “мурлыкающих бегемотов”, - Обернулся доктор, лицо которого странным образом как-то изменилось. Грэйс всмотрелась повнимательнее, но помимо белозубой улыбки ничего не увидела. А Мистер Реннер, тем временем, повернул серебряную, круглую ручку, и они оказались на входе необычайно просторного для соседнего кабинета зала, с множеством столов и полок, на которых были расставлены клетки и террариумы с разнообразной живностью.

- О, Боже мой, - прошептала девушка, заметив в ближайшей клетке жёлтого кролика, который тут же поднялся на задние лапки и, отложив в сторону свою сочную морковь, галантно ей поклонился.

- Это Ливьер, - представил вежливого пациента доктор, – А это… - указал он в другую сторону. – Мой особый любимец, соня - Дрилл.

      В углу, прямо в паре метров от них, на мягком ворсистом ковре, громоздилась огромная сиреневая чешуйчатая глыба. Её переливающиеся глянцем бока то и дело вздымались, а слишком маленькие крылышки трепетали, гулко шлёпая по спине.

- Это что, самый настоящий динозавр? – Ошарашено уставилась Грэйс на мистера Реннера.

- Вот глупая, - Прыснул тот. – Они же вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад. Это обыкновенный дракон.

      Девушка была в шоке. Что бы ей сейчас не мерещилось: жёлтый ли кланяющийся кролик, или “обыкновенный” дракон… все, то же самое мерещилось и этому странному доктору.

- Неужели, вы говорите абсолютную правду? - Обречённо проговорила Грэйс. – Всё это и есть настоящая реальность, в которой мне теперь придётся существовать?

      Улыбка доктора погрустнела. Он поднял руку и бережно стёр скатившуюся по её щеке слезу. Сейчас он не выглядел на сорок, скорее лет на двадцать с небольшим… всё такой же бледный, но гораздо живее… особенно глаза.

- Что – то происходит, - тронула Грэйс его тёплую руку. – Вы изменились.

- Нет, всего лишь рассеял маску.

- Маску? Но зачем она вам?

- Люди не слишком доверяют нестареющим семнадцатилетним докторам.

      Действительно… теперь на вид ему не больше, чем ей. Красивые скулы, прямой небольшой нос. Светло-серые глаза прячут длинные темные ресницы.

- Как такое возможно? Ты… волшебник?

- Нет, конечно. Это лишь пустяк, которому учишься с годами. Чтобы не привлекать лишнего внимания, и спокойно жить в двух мирах, такие как мы, вынуждены прибегать к подобным фокусам.

- Такие как мы?

- Ты и я. И многие другие проснувшиеся благодаря гену t. К восемнадцати мы обретаем полное осознание и перестаём стареть. Большинство из нас нашлось благодаря группам учёных, которые изучают заражённые геном древа, но некоторые находятся сами… как, например, сделала ты, явившись однажды ко мне на приём. Значит, я был прав, выбрав путь слабоумия, ведь “у всякого безумия есть своя логика”{1}.

      Девушка улыбнулась.

- Ну, вот… - Довольно проговорил Джереми. - Теперь ты полностью готова к переходу.

      Его серые глаза вдруг стали голубыми, словно яркое летнее небо, а на скулах проявился румянец. Он стал таким красивым, как Диснеевские принцы со страниц сказочных книжек… но Грэйс почувствовала себя рядом с ним совершенно неуютно.

- Как ты это делаешь?

- Это вовсе не я. На самом деле моя маска всё ещё на мне.

      Значит это Грэйс? Она смогла.

      Теперь этот мир сольётся с тем другим и перестанет её пугать.

      Избранная… одна из многих, для которой открыты все дороги. Живущая вечность.

- Я не хочу жить вечность, - тихо сказала она, опустив пушистые ресницы, - это не для меня.

- А кто говорил о вечности? – Заглянул ей в лицо Джереми, - речь всего-навсего о счастливой жизни в чудесном мире, без болезней и горестей. Такой длинной, какой мы сами захотим. Посмотри! - Они в одно мгновенье оказались у огромного круглого окна, сквозь которое теперь открывался вид не просто на скучный осенний сквер, а на усыпанные золотыми листьями деревья и дороги, на весёлых прогуливающихся людей в причудливых одеждах, на витающие в воздухе мерцающие искры дождя.