Грейуорен

На второй день его пребывания в Амбарах – или, по крайней мере, на второй день, который он не проспал в Амбарах; по сменившейся за окном погоде он заметил, что спал гораздо дольше, чем один день, – он потратил уйму времени на то, чтобы преодолеть подъездную дорожку. Его окружили звуки и запахи весны. Поля оживали яркими цветами. В воздухе пахло теплой землей.

В конце пути Диклан столкнулся с присненной Ронаном невидимой системой безопасности, той самой, которая заставляла как злоумышленников, так и гостей вновь проходить через свои худшие воспоминания. Однажды он тоже забрел в ее сети. И с тех пор всякий раз приходил и уходил, пробираясь в обход через лес. Однако теперь воспоминания уже не так ранили, поэтому он стоял на краю ловушки, собираясь в нее шагнуть.

Рядом остановилась машина нового Фения.

– Мор говорит, тебе надоело лечиться.

Бросив еще один взгляд в конец подъездной дорожки, где находилась система безопасности, Диклан согласился прокатиться, и новый Фений устроил настоящий аттракцион, преодолев задним ходом весь обратный путь до фермы.

На третий день пребывания Диклана в Амбарах пошел дождь. Небо и деревья скрыла промозглая серая пелена. Пока новый Фений и Мор слушали в гостиной поцарапанные пластинки с записями ирландских групп, Диклан перебирал открытки в своей комнате. Они приходили со всех уголков земного шара. Его отец писал: «Как жаль, что тебя здесь нет. Береги братьев».

После полудня домой приехал Ронан.

Дождь прекратился, небо стало невероятно голубым и таким ярким, как никогда прежде. По обеим сторонам подъездной дорожки внезапно распустились нарциссы, образуя золотую тропу, ведущую в таинственный весенний лес.

Ронан без лишних церемоний вошел в фермерский дом, вытер у порога ботинки и повесил куртку. Он не только стал выглядеть старше, в нем изменилось что-то еще. Теперь, когда он встречался взглядом с Дикланом, с его стороны это меньше походило на вызов, скорее на пристальное изучение. По-прежнему неловко, но прогресс очевиден.

Диклан и Ронан молча обнялись, никаких слов, извинений, объяснений, вообще ничего, просто объятие. Пока Ронан наконец не нарушил молчание:

– Я кое-кого тебе привез.

Дверь снова открылась, и на пороге появились сначала Адам, а затем Джордан.

– Поцци, – сказала она, и Диклан улыбнулся ей во весь рот, всем телом, ни от кого не пряча своей ухмылки.

На четвертый день пребывания Диклана в Амбарах Мор и новый Фений отправились на встречу с Боудиккой. Ронан приснил грезу, которую им было поручено передать. Сначала он показал этот сон Диклану, но, даже увидев его со стороны, брат не смог понять, что это такое. Это была книга. А может, птица. Или планета. Зеркало. Слово. Крик. Громкая угроза. Дверь. Закрученный спиралью день, поющее письмо – что бы это ни было, оно не имело смысла. Диклан чувствовал, что, пытаясь понять этот сон, он начинает сходить с ума. Очевидным было одно – сила, стоящая за этой грезой. Тот, кто мог создать такую вещь, обладал невиданной силой.

– Передай им, чтобы оставили мою семью в покое, – сказал Ронан Мор. – Или следующую я доставлю лично.

На пятый день Диклан, прихрамывая, снова вышел на подъездную дорожку. Все, кроме него, еще спали. Прохладный туман низко стелился над травой. Белую пелену то тут, то там пронизывали светящиеся круглый год огоньки приснившихся когда-то Ронану светлячков. Птицы, скрытые в кронах деревьев, приветливо перекликались друг с другом, казалось, они слетелись отовсюду и ниоткуда. Диклан добрался до конца дорожки и остановился перед системой безопасности.

Он не понимал, почему его так тянуло к ней.

Но предположил, что его привело сюда любопытство, желание знать, какое из его воспоминаний система сочтет самым худшим. Ведь самые страшные и печальные воспоминания теперь утратили для него прежнюю остроту.

Диклан провел пальцами по боку, проверяя рану и набираясь храбрости.

Он шагнул в самый центр грезы Ронана.

Система безопасности мгновенно выдала ему худшее воспоминание. Совсем не то, которое он ожидал. Он вспомнил момент, когда узнал, что отец в завещании оставил ему не Амбары, которые Ниалл очень любил, а таунхаус в Вашингтоне, о наличии которого никто даже не догадывался. Потому что когда-то Диклан сказал ему, что хочет стать политиком – желание, которое Ниалл ни в малейшей степени не понимал. Парень, – сказал он, – ты хоть представляешь, чем занимаются политики?

Диклан вышел из системы безопасности и обнаружил, что его поджидает Джордан.

Он уселся прямо посреди дороги, бережно прижал руку к раненому боку и впервые с тех пор, как умер Ниалл, заплакал. Джордан молча присела рядом, чтобы он не плакал в одиночестве. Вскоре из леса вышло множество странных животных и зарыдало, составляя ему компанию. Когда Диклан наконец выплакался, к ним подъехал Ронан, чтобы забрать измученного брата и Джордан и отвезти их обратно на ферму.

– Я тоже по ним скучаю, – сказал Ронан.

На шестой день домой вернулся Мэтью.

(Мэтью вернулся. Мэтью вернулся. Мэтью вернулся.)