Грейвел

— Я мог бы сбежать в любое время, но я остался, потому что знал, я знал, что, когда придет время, я должен казаться преданным ему, чтобы помочь тебе! — Его палец снова ткнул в воздух резким, сильным движением. — А теперь… теперь ты хочешь, что? Сказать ему, чтобы он перестал быть непослушным мальчиком, и отправить его восвояси? Звезды! Я не могу в это поверить!

— Нийкс, это не…

— У тебя есть какие-нибудь идеи, чем он занимался последние несколько недель? — взревел Нийкс. Он развел руки в стороны. — Ты хоть представляешь, какие ужасы я скрывал от тебя, просто чтобы ты крепко спала по ночам?

Алекс почувствовала, как по всему телу пробежал холодок от измученного выражения его лица, сопровождавшего это заявление. Она произнесла его имя одними губами, не в силах произнести ни звука.

— Я же говорил тебе, Эйлия, — сказал Нийкс. — Я говорил тебе.

Тяжело дыша, он не продолжил, пока Алекс не перешла на шепот:

— Говорил мне что?

Его глаза впились в нее, словно пурпурное пламя, пронзающее ее плоть.

— Когда ты впервые вернулась сюда из прошлого, я сказал тебе, что Эйвен более могущественен, чем ты думаешь, чем любой из вас когда-либо мог себе представить. Я говорил тебе, что до меня доходили слухи о том, что он сделал, о невыразимых вещах, чудовищных вещах на его пути к тому, чтобы стать тем, кто он есть. Вещах, о которых никто никогда не должен думать.

Дрожа от его напора, Алекс встала и шагнула вперед, пока не оказалась прямо перед ним.

— Скажи мне, — прошептала она, глядя ему в глаза.

Черты лица Нийкса посуровели.

— От Эйвена, которого ты когда-то знала, ничего не осталось. От Эйвена, которого я когда-то знал. Того, что стоит на его месте, — это оболочка меярина, бездушного существа, полного тьмы.

— Нийкс…

— Он ест их, Эйлия! — крикнул ей в лицо Нийкс. — Он вырезает сердца меяринов, на которых претендует, и ест их. Их сила, сила их жизненной силы, он поглощает все это, кусочек за кусочком.

Желудок Алекс сильно сжался, когда она попыталась переварить то, что сказал Нийкс. Она не понимала… она не могла понять. Сама мысль о том, что Эйвен… мог…

Она даже не смогла закончить мысль. Зачем ему делать что-то такое… такое… варварство? Одно дело смотреть фильм о зомби и шутить о том, насколько это нереально. Это было совсем другое дело — пережить этот опыт. Она поднесла руку ко рту, опасаясь, что ее сейчас вырвет.

— Это стало для него зависимостью, — сказал Нийкс, понизив тон, но не менее страдальчески. — Тысячи лет, которые он провел, утверждая, что другие существа изменили его, превратили его во властолюбивое существо, не заботящееся ни о чем, кроме абсолютного превосходства. Он не остановится ни перед чем, чтобы захватить власть над этим миром, следуя самым гнусным путем, чтобы сделать это.

Мучительный звук вырвался из горла Нийкса, и Алекс потянулась к нему, но он отшатнулся от ее прикосновения.

— Съесть сердце меярина — это поступок хуже, чем само убийство, — прошептал Нийкс, его глаза наполнились невыразимым ужасом. — Сердце свято, это источник жизни. Все, чем мы являемся, все, чем мы когда-либо были, исходит из сердца. И если мы не сможем отправиться в наше последнее пристанище, сохранив его в наших телах, мы никогда не обретем покоя. Наш вечный сон будет мучим и проклят тьмой.

За время своего пребывания в прошлом Алекс мало что узнала о верованиях меяринов в то, что приходит после смерти, поскольку, если их не убить, они никогда не умрут. И поскольку убийство меярина было такой редкостью, смерть была необычной темой… действительно, разговоры о ней считались почти табу. Так слышать такие слова от Нийкса… Алекс было больно. Действия Эйвена, и без того отвратительные на фундаментальном уровне, теперь были еще более отвратительными.

— Почему ты мне не сказал? — прошептала она. — Почему ты скрывал это от меня?

— Потому что я не хотел, чтобы ты боялась того, что ждет тебя впереди, больше, чем ты уже боишься, — прошептал в ответ Нийкс. — Кто он сейчас, Эйлия… Он такой сильный. Он такой быстрый. Он такой могущественный. Даже без его армии.

— Мне нужно было знать, Нийкс, — сказала Алекс все так же тихо. — Ты не должен нести это бремя сам.

Он посмотрел на нее печальными глазами.

— Ты и так несешь достаточно, котенок. Я пытался… — Он с трудом сглотнул. — Я пытался защитить тебя. Настолько, насколько мог.

На них опустилось долгое молчание. Но потом Алекс заговорила, зная, что ему не понравится то, что она собирается сказать, но все равно должна была это сказать.

— Я не могу убить его, Нийкс.

Его челюсть сжались, и он отвернулся от нее.

Она не позволила ему отступить; она целенаправленно сократила расстояние, которое он установил между ними, и потянулась, чтобы повернуть его голову обратно к себе, игнорируя его пылающие глаза.

— Я не убью его, — повторила она, держа его рукой за подбородок, удерживая его лицом к себе, — но я клянусь тебе, Нийкс, я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы победить его. Он останется жив, но у него не будет свободной жизни.