Грех бессмертия

— Я вижу, вы тоже думаете, что я безумен, — сказал Нили. — Хорошо. Вот еще кое-что, что меня перепугало. — Он засунул руку в задний карман и вытащил оттуда носовой платок с завернутым в него кусочком ваты. Он положил его на стол рядом с собой — пирамида звякнула «клин-клин-клин» — и начал расправлять его. В платке лежали крошечные предметы. Нили брал их по одному и показывал Эвану. Нили поднес один из них к свету, и он заблестел серебряным и желтым.

— Что это такое? — спросил его Эван.

— Зуб, — ответил Нили, — с пломбой. Другие предметы тоже были зубами, все раскрошенные на кусочки.

Эван хотел дотронуться до кусочка зуба, который держал Нили, затем убрал руку.

— Где вы нашли это?

— Я нашел на свалке, и это странно. — Он посмотрел на Эвана. — А сейчас объясните, ради Бога, что делают человеческие зубы на свалке среди мусора?

— Нет, — сказал Эван, глухим голосом, — вы неправы.

— Насчет чего?

— Я не думаю… Что Бог имеет к этому какое-нибудь отношение.

Глаза Нили сузились.

— Что?

— Ничего. Я просто думаю вслух.

Нили начал заворачивать обломки зубов обратно в носовой платок.

— Я собираюсь показать это Вайсингеру. Может быть, заставить его проверить свалку или предпринять что-нибудь еще, потому что у меня насчет этого чертовски скверное чувство. Теперь я не совсем уверен, что мне следует об этом беспокоиться. — Он долго и внимательно смотрел на Эвана. Эй, с вами все в порядке? Подождите минутку, я куплю для вас пива. — Он вскочил на ноги, засовывая свой носовой платок обратно в карман, и направился к бару. Когда он отходил от стола, непрочно прибитая доска пола скрипнула. Пирамида покачнулась, разрушая полосы янтарного цвета…

И развалилась на части, словно древний город под тусклыми звездами.

21 Секреты

В пятницу Кэй не пошла на занятия и осталась дома. Она позвонила доктору Векслеру и сказала, что страдает от головной боли. Она пообещала ему к понедельнику быть в форме, а он пожелал ей выздоровления и хорошего выходного.

Кэй повесила трубку и легла на кровать, задернув занавески. Комната погрузилась во тьму. Несколько минут назад, включив свет, она поняла, что от него болят глаза. Эван и Лори на кухне готовили завтрак; по грохоту посуды она поняла, что потом ей придется убирать на ними. Но с их стороны это было очень мило, и не важно, что там подгорит — она собиралась сделать вид, что в полном восторге от завтрака.

На самом деле она не солгала доктору Векслеру; ее голова была действительно тяжелой, но она не знала, что это не мигрень. Ее нервы были в напряжении, словно чья-то ледяная рука гладила ее по плечам. Уже в течение долгих недель она пыталась притворяться, что все в порядке, объясняя свои внутренние ощущения лишь беспокойством, которое скоро пройдет, и она снова станет той же здравомыслящей и практичной Кэй Рейд, какой была всегда.

Но это не проходило.

Свое состояние она не могла объяснить простым беспокойством или чем-то хотя бы отдаленно знакомым. Это началось вместе с ее странными снами. Сначала она была лишь заинтересованным, если не напуганным наблюдателем, но по мере повторения они медленно затягивали ее и превратили в участника, неспособного от них спастись. И в эти минуты ей казалось, что она заключена внутри другого тела — того самого, со страшным неровным шрамом на бедре. Она видела сцены резни и жестокой битвы суровыми глазами-щелками, которые ей самой не принадлежали. Ей хотелось поговорить об этих снах с Эваном, рассказать ему о терзающем ее страхе и смятении, но она стыдилась признать, что все больше и больше боится чего-то призрачного и неощутимого. В конце концов, это могло свидетельствовать о том, что и в снах Эвана было что-то, чего следовало пугаться. Она не могла допустить этого. В любом случае, Эван казался чересчур занятым, чтобы выслушать ее. За последние несколько дней едва ли он вообще что-нибудь ел за обедом; его глаза ввалились и выглядели утомленными, потому что он поздно ложился спать: смотрел телевизор или пытался работать в своем полуподвале. Но Кэй могла бы пересчитать по пальцам обеих рук минуты, когда она слышала стук пишущей машинки. Это все были обычные для него симптомы, и они так же действовали ей на нервы, как и ее ночные кошмары.