Грех боярышни, или Выйду замуж за иностранца

- Конечно, придумать. Уж не хотите ли вы убедить меня, что за время вашего отсутствия, описанное вами пугало превратилось в девушку, из-за которой все мужчины Европы передрались бы, лишь только ее увидели. Не спорю, ваша выдумка была чертовски забавной и повеселила королеву, но нельзя же было связывать ее с конкретной женщиной, да еще с такой женщиной!

- Милорд, вы обвиняете меня во лжи?

- Ах, оставьте этот тон, мой друг, вы сами виноваты. Сейчас я бегу к княгине, может она составит протекцию и упросит свою племянницу подарить мне следующий танец.

Посол оставил растерянного Джеймса одного. "Безусловно, с первой же почтой негодный лондонский хлыщ отправит письмо, где вся история будет расписана в самом унизительном для меня виде! - подумал Джеймс. - Я стану объектом насмешек двора, проклятую историю мне будут припоминать годами. Черт побери, ведь княгиня на то и рассчитывала! Вот умная дрянь!" Джеймс прекрасно понимал, что в сложившейся неловкой ситуации в первую очередь виноват он сам, и никто другой, а потому вдвойне злился. Мимо в последней фигуре контраданса проскользнула Варвара Опорьева. Джеймс не мог не признать, что от красоты девушки просто перехватывает дух. Почему он не замечал этого раньше, ведь не могла же ее прелесть появиться за прошедшие полгода. Партнером боярышни был Витворт, посол все таки добился своего. Почему-то вид танцующей пары заставил Джеймса еще больше рассвирепеть. Едва сдерживая себя, он протолкался через плотную толпу ее кавалеров и отвесил поклон настолько преувеличенно глубокий и почтительный, что он уже граничил с оскорблением:

- Надеюсь, прекрасная леди Барбара, вы не откажете в следующем танце вашему старому поклоннику?

Совершенно невозмутимо, политесно улыбаясь уголками губ, она присела в реверансе и подала ему руку. Выбор танца был сделан Джеймсом не вполне удачно. Музыканты грянули мазурку, с которой Джеймс был не слишком хорошо знаком. Через несколько секунд он не мог не признать, что партнерша танцует много лучше него. Честно говоря, впервые он видел такую легкость и изящество. Варя кружилась лихо и в то же время плавно, милосердно сглаживая промахи своего кавалера. "Танцевальное покровительство" со стороны неуклюжей дурочки, еще в прошлом году проливавшей на него вонючий квас и кулем плюхавшейся за борт корабля, довела ярость Джеймса до точки кипения.

- Должен заметить, миледи, что вы очень изменились за последнее время. Вероятно, балтийское купание пошло вам на пользу, - еще не закончив фразы, Джеймс понял, что он отвратительно, непростительно груб. Собственная неправота заставила его еще больше разозлиться.

- Перемены преизрядные, сударь, причем не только во мне, а и во всех русских и европейцах, - спокойно ответила она. - Вот и наша дворня нынче много любезнее аглицкого дворянства. Любопытно бы знать, дворня ли облагородилась, дворянство ли омужичилось?

Она с невинным интересом ждала ответа.

"Вот как! - подумал Джеймс. - Милое дитя показывает зубки и преострые. Ладно, посмотрим, кто кого".

- Ради Бога, сударыня, простите меня. Если я был груб, то невольно. Я столь ошеломлен происшедшими в вас изменениями. Поверить не могу, что под скромной оболочкой теремной боярышни скрывались такие таланты и такая редкая, поистине неземная красота.

Но и комплементы не смутили красавицу.

- Милорд, вы расточаете мне любезности столь усердно, я начинаю думать, что английское посольство привезло с собой овечье стадо.

В этот момент музыка смолкла, чуть запыхавшаяся Варя присела в реверансе, к ним уже шагал царь, явно собираясь вернуть свою даму. Однако Джеймс не отпустил Вариной руки.

- При чем тут овечье стадо? - растерянно спросил он.

- Ну как же, в ваш прошлый визит в Россию вы сказали, что пасти овец - самое подходящее для меня занятие. Видно, сейчас как раз у вас, сударь, острая нужда в пастушках, вот вы и сыпете кумплементами. Как наряжаются аглицкие пастушки? Ежели наряд хорош, я, пожалуй, соглашусь.

Пустив напоследок эту парфянскую стрелу, она подала руку царю и умчалась с ним в новом танце.

Расстроенный Джеймс остался на месте. Чертовка знала о неосторожных словах, которые он произнес полгода назад в упоении победой и успехом. Она знала и не только не смущалась, но своей насмешкой сумела превратить его высказывание в оружие против него самого. Теперь не она выглядела неуклюжей провинциалкой, а он представал то ли грубияном, которого не следует пускать в хорошее общество, то ли глупым выдумщиком. Кажется, второй визит в Московию начинался крайне неудачно. Следовало срочно принимать меры. Джеймс быстро выловил в толпе посла.

- Лорд Витворт, надо исправлять неловкое положение. Сколько вы хотите за ту картину, что привезли в подарок Меншикову?

- А что я буду дарить фавориту?

- Вполне достаточно лошадей и бриллиантов. Так сколько?

- Пятьдесят гиней.

- Милорд, это грабеж!

- Нет, всего лишь маленькая месть за ваши выдумки. Так согласны?

- Черт с вами! Картина-то хороша?

- Божественна!

Слуга был послан в резиденцию посольства. Сэр Джеймс разыскал княгиню.