Грех боярышни, или Выйду замуж за иностранца (СИ)

- Чтобы закрепить колокол, так он не повредится при перевозке. Но я хочу говорить с вами вовсе не о колоколе, - Он неожиданно посерьезнел, - Война на Ижорской земле подходит к концу. Я хорошо знаю шведскую армию и видел русские войска. Поверьте моему опыту, вскоре царь значительно расширит территорию государства и откроет свободный выход к Балтике. Свою победу он пожелает украсить еще одним праздником - свадьбой. Он захочет дать новому государству новую царицу. Месяц-два, и ваша семья получит то предложение, о котором так мечтает, Петр позовет вас в жены. Послушайте меня, сейчас у вас последняя возможность, если вы и вправду не хотите выходить замуж за царя. Вы еще не невеста, еще ничего не было сказано, если вы уедете со мной сейчас, это ничем не повредит ни вам, ни вашей семье. Выходите за меня замуж, нас обвенчают и по русскому и по англиканскому обряду, брак будет совершенно законным и клянусь, я сделаю все, чтобы вы были счастливы.

- Замолчите, сэр Джеймс, вы говорите глупости. Поймите же, наконец, я не могу стать женой человека другого народа и другой веры. Такого еще не бывало на Руси. Если я уеду с вами, я опозорю свой дом, свою семью. Они не заслужили подобного. Но я все обдумала. Ваше пророчество не исполнится, я не буду царицей. Для женщины всегда есть достойный выход. Посмотрите, это огромный монастырь. Здесь хватит работы до конца жизни. Я всегда буду занята. Пройдет немного времени и я заменю свою тетку, стану здесь игуменьей. Вы уедете, женитесь, заведете кучу детей и может быть будете иногда вспоминать девушку, оставшуюся в далекой России, - Варя всхлипнула.

- Перестаньте городить чушь и упиваться жалостью к себе. Вы и монастырь так же подходите друг другу, как мед и оленина. Если вы останетесь здесь, то очень скоро будете женой, причем не моей, а меня это совсем не устраивает, поэтому...

Дружный рыдающий вскрик монахинь прервал его речь. Оказывается все работы были уже закончены, колокол снят, и сейчас, величественно покачиваясь, он отделился от колокольни. Вслушиваясь в причитания черниц, Джеймс даже почувствовал укор совести. Удерживаемый веревками, колокол-гигант плавно скользил вниз. Солдаты заскочили на телегу, готовясь придержать и установить его.

- Боже, о каких глупостях мы говорим, а тут... Сударь, что вы собираетесь делать с нашим колоколом, зачем он вам?

- Сударыня, колокол мне абсолютно необходим. У него два огромных достоинства. Во-первых, он большой, а во-вторых, он носит то же имя, что и вы, а это несомненно знак судьбы. Колоколу суждено сыграть огромную роль в наших жизнях.

И прежде чем Варя попыталась сообразить, что значат его загадочные слова, его темный плащ взметнулся, окутывая ее с ног до головы. Потом он стремительно, но бережно подхватил ее на руки и одним быстрым движением поместил в то самое плетеное кресло с навесом, которое привлекло к себе внимание игуменьи. Опускающийся колокол и столпившиеся вокруг лже-солдаты спрятали его быстрые манипуляции от толпы монахинь. Через мгновение колокол колыхнулся и, повинуясь направляющим его рукам, прочно встал в крепления, полностью скрыв от глаз находящуюся внутри девушку.

- Фостер, Аллен, Ванька, теперь уходим, быстро, но спокойно. - скомандовал Джеймс.

Толстенький боцман занял свое место на передке, двое помощников сели поближе к колоколу, "солдаты" и их "офицер" вскочили на коней и, плотно окружив телегу, покатили к внешним воротам. Но вместо того, чтобы остаться на месте, все население монастыря двинулось следом. Монахини рыдали, умоляли, тянули к колоколу руки, пытались уцепиться за борта телеги. Та, груженая непомерной тяжестью, ехала неторопливо, поэтому плачущие и причитающие черницы без труда поспевали за ней.

- Ванька, избавься от них, быстро! А не то все пропало, - сквозь зубы процедил Джеймс.

- Если знаете как, барин, скажите, сделаю! - злобно огрызнулся растерянный Ванька. При такой скорости движения монахиням не составит труда следовать за ними бесконечно. И что тогда будет с запертой под колоколом девушкой? Воздуха там хватит ненадолго.

Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны. Отец Пафнутий, полностью потерявший разум и осторожность как от долгой перепалки, так и от зрелища оскверненной святыни, преградил им путь у самых ворот.

- Безбожники, бесовское отродье! - кричал он, размахивая крестом. - Святыню в дьяволов вертеп везете, на поругание! Прислужники антихристовы! Анафема вам! Анафема и царю вашему, главному бесу, погубителю земли Русской и веры православной!

Вошедший в роль драгунского поручика Ванька на эти слова среагировал почти невольно. Он побелел, бешено вытаращил глаза и люто гаркнул:

- Государя хулишь, поповская рожа! Своим поганым ртом помазанника Божьего лаешь! Ответишь за это, долгополый, да не спиной - головой ответишь! Взять его! - двое солдат соскочили с коней, заломили отцу Пафнутию руки за спину и швырнули его на телегу. Ванька обернулся, ожег взглядом притихших монахинь, и рявкнул:

- Ну, кто еще государевой воле противиться?

Монахини отпрянули, кавалькада беспрепятственно миновала ворота.