Грех и чувствительность

Элинор наблюдала за тем, как Деверилл обращался к лакею. Ее братья так же вели себя; даже если человек, с которым они разговаривали, не имел понятия, кто они такие, все равно их называли «милордами» и немедленно кланялись. Словно вокруг них была аура благородства, которую все остальные безошибочно распознавали.

Без какого-либо усилия со своей стороны, Деверилл завладел вниманием обслуживающего персонала кафе. Главный официант лично приблизился, чтобы налить им мадеры, а затем провел почти пять минут, рассуждая о восхитительном качестве их жареного фазана, известного по всей Англии и даже на континенте.

Было глупо с ее стороны сердиться на него. Деверилл был честен, как она и требовала. Это была одна из самых главных черт, которые восхищали девушку в Валентине. Она досаждала ему своими вопросами, и, Бог свидетель, маркиз даже согласился ответить на некоторые из них. И если он отказался от дальнейшей близости, то сделал это, конечно же, для ее собственной пользы, нравилось ей это или нет.

— Да, это подойдет, — наконец произнес Валентин, когда официант, казалось, готов был заплакать, рассуждая о сложной технике маринования. — Оставьте нас, пока оно не будет готово.

Официант поклонился.

— Слушаюсь, милорд.

Элинор хихикнула.

— Для распущенного повесы, у тебя превосходно получается привлекать внимание.

Маркиз фыркнул, очевидно, готовый, так же как и она, забыть их спор.

— Мой бумажник привлекает внимание. Я мог быть и трупом, и это никого бы не заботило.

— Я не согласна, но что я знаю об этом? Он едва взглянул на меня.

Валентин подвинул свой стул немного ближе к ее стулу.

— Официант — да, но все остальные посетители кафе точно знают, кто ты такая и кто сидит рядом с тобой. И все они хотят знать, почему это происходит.

Его вопрос прозвучал так… неприлично.

— Почему? Потому что ты предложил мне отправиться с тобой на ленч.

— Именно так. — Валентин коснулся своим стаканом с мадерой ее стакана и сделал глоток. — Черт! Это похоже на подкрашенную воду.

— Никто не заставлял тебя заказывать мадеру. Попроси виски. Разве не этот напиток ты предпочитаешь?

— Да, виски наносит максимальный ущерб за минимальное количество времени, — согласился он. — Но этим утром я пытаюсь оставаться трезвым. Во всяком случае, относительно трезвым.

Трезвым. Ради нее? «Прекрати, Элинор!» — упрекнула она себя. Более вероятно, что просто было ещё слишком рано для принятия внутрь крепких напитков, даже для маркиза Деверилла. Он согласился помочь ей с Кобб-Хардингом, но это вовсе не означало, что она внезапно начнет воспринимать его как героя. Лучше этого не делать. Правильнее придерживаться безопасных тем, особенно после того, как она выставила себя идиоткой и предложила Валентину снова ее поцеловать. А он категорически ей отказал.

— Есть какие-то новости, касающиеся Кобб-Хардинга? — спросила девушка, сделав большой глоток из своего стакана.

— Я обо всем позаботился. Или, вернее, я позабочусь, когда вернусь домой.

— Могу ли я поинтересоваться, как ты планируешь удержать его от шантажа?

Очаровательная улыбка снова появилась на его губах.

— Джентльмен никогда не распространяется об этом.

— Да, но…

— Знаю. Я не джентльмен. Хорошо, я просто шантажирую его.

Элинор на мгновение застыла.

— Чем? — осторожно спросила девушка. Господи Боже, что Деверилл сделал с Кобб-Хардингом? Зная маркиза, она не могла даже предположить, какую из своих многочисленных возможностей тот использовал.

— К несчастью, мне пришлось прибегнуть к самому скучному из всех методов. Деньги.

— Деньги?

Его глаза танцевали. Валентин сделал еще один глоток мадеры.

— Ты сомневаешься. Мне нужно объяснить?

— Пожалуйста, сделай это.

— Кобб-Хардинг — игрок. И при этом не слишком умелый. Я просто скупил все его векселя. И как только я вернусь в Корбетт-Хаус, я отправлю ему письмо, в котором извещу его об этом факте и потребую, чтобы он или заплатил мне, или покинул стран, но в любом случае держал свой чертов рот закрытым относительно некой сделанной им подлой попытки украсть добродетель у женщины.

— «Подлой»? — повторила Элинор, расслышав ярость в его голосе. — Это совсем не похоже на те слова, которые ты обычно используешь.

— Я просто деликатен и не собираюсь использовать в своем письме именно эту фразу.

— Что, если он просто выплатит тебе деньги по векселям?

Валентин рассмеялся, но в его смехе не было юмора.

— Он не сможет этого сделать. Если только он не найдет насле… Нет, Кобб-Хардинг будет не в состоянии. Элинор долго изучала выражение лица маркиза.

— Ты собирался сказать, что он сможет расплатиться с долгами, только если найдет другую наследницу, которая выйдет за него, не так ли? — Валентин собирался ответить, но девушка покачала головой. — Меня не задевают его мотивы; я ожидаю примерно того же, в большей или меньшей степени, от каждого мужчины, который приближается ко мне. Ради Бога, я же знала, что он не любит меня. — Девушка нахмурилась.

— Тогда я прошу прощения, что не был более откровенным, но ты не права.

— Ты должен всегда быть откровенным со мной, Валентин. Но, умоляю тебя объяснить, в чем именно я не права?