Грех и чувствительность

— Я предпочитаю думать, что распознала бы его настоящий характер скорее раньше, чем позже, — медленно ответила она, подавив дрожь.

— Ну, я полагаю, что мы можем благополучно заявить, что сейчас он вычеркнут из списка, — маркиз наклонился к ней. — Так скажи мне, у тебя же должно быть еще имя или два на примете.

— Лорд Дэннис Кранстон кажется весьма приятным, — выпалила девушка, только для того, что он не заподозрил, что она не нашла никого, кто бы заинтриговал ее — никого, кроме него самого.

— Сын Нерритона? Ну же, Элинор. Ты можешь найти кого-нибудь получше, чем этот тип с кашей вместо мозгов.

— Он привлекателен, — запротестовала девушка. — И ты сказал, что не будешь никого высмеивать.

— Я отчетливо помню, что ничего такого я не обещал. Кто еще?

— Хм. Я полагаю, милорд, что вы знакомы с поговоркой: «Один раз попался — по доверчивости, второй раз — по глупости»?

Деверилл засмеялся. Это был тот же веселый смех, который она слышала раньше, и он произвел тот же эффект на ее внутренности. По справедливости, никто не должен быть таким привлекательным и в то же время обладать таким черным сердцем. Хотя, у Элинор появилось все усиливающееся ощущение, что большая часть его цинизма — это просто защита, реакция на самовлюбленных, раболепных людей из его прошлого. Что же касается распутства, то Элинор могла только догадываться, но на самом деле очень мало знала о старом маркизе, его отце. Из того, что рассказывал Себастьян, Валентин дважды был почти исключен из Оксфорда из-за того, что у него в комнате обнаружили женщину. Замужнюю женщину, как она припоминала.

— Отлично, — никаких потенциальных супругов. Что тогда насчет твоего приключения? — спросил маркиз, все еще смеясь. — Над этим ты раздумывала немного больше? Есть какое-то определенное направление, на котором я должен сосредоточить свои усилия?

— Что я могу сделать, Валентин? Если я могу сделать что-то, хотя бы один раз, то, что это может быть?

Он устремил взгляд на дальний конец улицы, и его челюсти сжались.

— Я — не ты, — наконец произнес маркиз, снова переводя взгляд на девушку. — Я не могу принять решение за тебя.

— Но…

— Конечно, я могу сделать несколько предположений. Можно совершить поездку на воздушном шаре, спеть на оперной сцене, переплыть Тихий океан, встретиться с индейцами, отправиться в Индию или Китай, проехать с голой грудью через Гросвенор-Сквер, бросить торт в экипаж Принни, выстрелить из оружия в Парла…

— Ох, прекрати! — разрываясь между ужасом и смехом, Элинор проглотила остаток своей мадеры. — Ничего похожего на это. Хотя идея с воздушным шаром может оказаться интересной.

— Ничего из всех этих предположений?

— Большинство из них приведут к тому, что меня арестуют, а вдобавок к этому моя репутация будет разрушена, — заметила девушка.

— Думаю, что именно так, — потянувшись через угол стола, Валентин накрыл ее пальцы своими. — Подумай, чего ты хочешь, моя дорогая. Я найду способ выполнить это для тебя.

Должно быть, очень легко выбрать что-то дикое, порочное и свободное. Вероятно, так и было бы, если бы не один тревожный факт. Чуть раньше Элинор сказала маркизу правду — именно он был тем приключением, которого она желала.

Глава 11

Валентин снова отправил Элинор домой в наемном экипаже. Когда она прибыла к парадной двери, встречающая ее группа людей выглядела во многом похожей на ту, что приветствовала ее после фиаско у Бельмонта — за одним исключением.

— Тетушка Тремейн! — воскликнула девушка, пытаясь изгнать из памяти воспоминания о соблазняющих зеленых глазах. Она быстро спустилась из экипажа с помощью Стэнтона и поспешила к своей тете. — Я же должна была прийти к тебе на ленч! Мне так жаль!

— Не беспокойся, моя милая. Я просто беспокоилась за тебя, потому что ты не прислала записку.

— Ох, у меня отвратительные манеры, и еще более отвратительная память. — Элинор заметила неподвижное, мрачное выражение лица Себастьяна и сжала руки тети. — Ты уже поела? Может, я должна попросить Стэнтона принести немного сэндвичей? Или ты предпочитаешь чай? — сбивчиво бормотала она, ведя в дом свою полную тетушку в направлении утренней комнаты.

— Элинор.

Спина девушки напряглась от серьезного тона старшего брата.

— Да? — ответила она, оборачиваясь, чтобы взглянуть на него. Выражение глаз Себастьяна заставило Элинор задрожать.

— В мой кабинет. Немедленно.

Тетя Тремейн высвободила свою руку из рук Элинор.

— Я буду в утренней гостиной, дорогая, — проговорила она. — Стэнтон принесет мне чай.

— Конечно, миледи, — вставил дворецкий, знаком послав одну из горничных в сторону кухни.

Итак, тетя Тремейн также считает, что сначала на нее нужно накричать. Учитывая то, как легко она забыла о договоренности про ленч, стоило Валентину ей улыбнуться, тогда, вероятно, она этого заслуживает. Стараясь сохранять спокойное выражение лица и смотреть прямо, Элинор последовала за Себастьяном в его кабинет. Она не могла удержаться, чтобы не вздрогнуть, когда брат закрыл дверь, но надеялась, что он не заметил этого движения, так как стоял к ней спиной.

— Я получил твою записку, — начал герцог, встав у окна.