Грех и немножко нежно

Сергей не прогадал: все брачующиеся пары в Зульштате теперь регистрировали брак в «графском особняке». Ресторан «Манвайлер» стал модным, хоть и дорогим, в нем было престижно проводить разного рода мероприятия и праздники. Раз в месяц Сергей отчитывался перед женой в заработанных им суммах, и это при том, что он продолжал активно работать адвокатом. Работы было так много, что Сергей просто разрывался на два города. И нередко стал оставаться ночевать в «Манвайлере», на третьем этаже, где находились его собственные апартаменты. Веру вытащить в Зульштат было очень трудно, она всегда была занята, писала картины, встречалась с художниками, часто ездила в Германию, где жил основной покупатель ее работ Питер Вольф. Словом, она имела смутное представление о том, как выглядит ресторан ее мужа и чем он вообще занимается. Она доверяла ему абсолютно и жила спокойной и наполненной смыслом и любовью к мужу жизнью. Ее лучшая подруга Ольга, одинокая молодая женщина, много времени проводящая в квартире Веры и Сергея, завидовала ей страшно, по-черному, и находила особое удовольствие в наблюдении за жизнью своих друзей. Кроме того, она никогда не упускала случая приблизиться к Сергею, поговорить с ним, сходить куда-нибудь вдвоем, когда Вера была занята, пройтись с ним под ручку по улице, зайти поужинать в ресторан. Она делала все, чтобы вызвать ревность в Вере, но та была непробиваема, она жила в своем ярком и красивом мире, где были ее картины, красавец-муж, где кофе пили из фарфора японского, а ели — из лиможского и где не было места недоверию, обману, ревности, изменам, разочарованию, предательству, всему тому, чего в свое время пришлось наглотаться брошенной и бесталанной Ольге.

Соблазнить Сергея, довести его, что называется, до греха Ольга так и не решилась. Побоялась, что Вера все-таки проснется, увидит очевидные вещи да и вышвырнет ее из своей квартиры и из своей жизни. И кто тогда будет подкидывать ей деньжат, кто будет в прямом смысле кормить ее?

Она чуть ли не со слезами на глазах смотрела, как Сергей нежен и предупредителен с женой, как дарит ей охапки цветов, драгоценности, как провожает и встречает ее в аэропорту или на вокзале, как варит ей кофе по утрам или готовит ужин! Иногда, когда зависть накрывала ее с головой, ей хотелось убить Веру. Вот просто подойти и зарезать ее. Кухонным ножом. Вонзить ей прямо в сердце. Чтобы уже наверняка. Чтобы прекратились эти ночные вдохновения художницы, шелест евровых купюр, газетные статьи о Вере, звуки любви, доносящиеся из спальни супругов… А вот Сергея она бы взяла и съела. Без остатка. Проглотила бы.

…Сергей поставил перед женой чашку с кофе, подлил молока.

— Устала? — спросил он ее, нежно проводя ладонью по ее волосам. Сейчас они были слегка растрепаны, но все равно Вера была прекрасна. Глаза ее сияли, на губах застыла улыбка.

— Мне нравится такая усталость. Я называю это счастьем.

— Знаю. Ты вообще молодец. Я видел твой новый альбом, компьютерную верстку. Да и в ютьюбе уже появились твои мастер-классы.

— Это пираты. Украли. Вообще-то, если ты помнишь, мы продаем мои мастер-классы. Но, с другой стороны, я же тоже видела эти пиратские выкладки… Много людей просматривают эти ролики, значит, это им нравится…

— Если бы у меня было время, — сказал с улыбкой Сергей, намазывая масло на булочку, — то я и сам бы занимался по Интернету живописью. Но у меня так много работы… Суды, клиенты, консультации, ресторан…

— А мне кажется, что ты и так живешь полной жизнью. И тоже, как и я, счастлив, — ответила Вера. В редкие минуты, когда они бывали вместе, она, глядя на него, вдруг остро понимала свою везучесть, ведь с ней рядом живет такой чудесный человек, такой заботливый и нежный муж. И ей становилось не по себе оттого, что она так много времени проводит без него. — Ты не сердишься на меня, что я вечно торчу в своей мастерской? Я еще не надоела тебе со своими красками и запахом скипидара? Ты не разлюбил меня?

— Вера, что ты такое говоришь?!

— Да ладно… Это я так… От полноты чувств, понимаешь? Боюсь все потерять, расплескать… Мне иногда кажется, что я просто переполнена счастьем, что так нельзя, так не бывает.

— Бывает. К тому же твое счастье построено на колоссальном труде, так чего же ты мучаешь себя угрызениями совести?

— Мои картины — это да. Но ты… Как же мне повезло с тобой.

— А мне — с тобой. Хочешь еще джема?

— Сережа… Скажи мне, что бы ты сделал, если бы, к примеру, я тебе изменила?

— Ничего.

— Как это? Почему?

— Да потому, что я уверен в тебе, а поэтому даже сам вопрос считаю несерьезным… Ты же просто так спрашиваешь?

— Да. Просто так.

— Зачем ревновать? Если не веришь человеку, зачем с ним жить? Вот ты меня ревнуешь?

— Как сказать… К твоему Зульштату ревную, — засмеялась Вера, счастливая оттого, что она, в отличие от своих подруг, ревнует мужа не к женщинам, а к городу, да и то в шутку!

— А я думал, что ты ревнуешь меня к своей подруге Оле.

— Вот уж глупости! Оля — свой человек. И я ей полностью доверяю.