Грех и немножко нежно

— Честно скажу — минут через двадцать. Я бы могла, конечно, преувеличить и сказать, что через полтора часа, это для того, чтобы ты уже пришла в себя, очнулась и посмотрела на своего Манвайлера другими глазами, чтобы установила за ним слежку, наконец! Но она действительно была у него недолго… Но даже двадцати минут, моя дорогая, вполне хватило бы на то, чтобы обслужить твоего муженька!

— Мама, прекрати! Что он тебе сделал такого, мой Сережа?

— Да я же вижу, как ты его любишь, как боготворишь его, а он на самом деле ведет параллельную жизнь, он изменяет тебе, Вера, а у меня сердце разрывается, когда я думаю об этом. Ты — ангел, ты талантище, я хочу, чтобы тебя ценили! А твой Сергей все больше и больше времени проводит в Зульштате, развлекаясь с местными шлюхами!

— Но и я тоже часто отсутствую, почти каждый месяц бываю в Германии, и Сережа еще ни разу меня не упрекнул! У нас, да, ты права, есть и своя жизнь, так сказать, личное пространство, и ничего плохого в этом нет!

— Твое личное пространство — это твои холсты и кисти. Это не в счет! Ты деньги зарабатываешь для семьи!

— И Сережа тоже зарабатывает.

— А ты видишь эти деньги? Он дает их тебе?

— Ну… Они в банке… Да и не нужны мне его деньги!

— Послушай, моя дорогая, в его ресторане одно пирожное с земляникой стоит пятьсот рублей! Я не говорю уже о его адвокатских гонорарах! Он богатый, твой Манвайлер, да только все его денежки проходят мимо тебя! Почему бы ему не открыть счет на твое имя и время от времени переводить туда деньги? Ну и что, что ты много зарабатываешь. Он — твой муж и обязан содержать тебя. Пусть купит тебе квартиру, но только так, чтобы она после развода осталась именно твоей, а не была нажитой собственностью…

— Мама, прошу тебя, не надо…

— А что плохого я тебе посоветовала? Он даст мне деньги, я куплю квартиру и подарю ее тебе. И вот при этих условиях квартира после развода останется твоей.

— И как я скажу об этом Сереже? Как?

— Открытым текстом. Если хочешь, я тебе помогу, срежиссирую ваш разговор. Ты пойми, я твоя мать и хочу тебе только добра. Когда-нибудь у вас появятся дети, и в случае если твой муж схлестнется с такой вот Идой и, потеряв окончательно голову от страсти, подарит ей свой ресторан, да-да, не удивляйся, мужчины зачастую думают отнюдь не головой! Так вот, тогда и ты, и ребенок останетесь голыми, нищими!

— Мама, прошу тебя, не усложняй…

— Да ты совсем ничего не хочешь слышать и знать! Я тебе дело говорю — позаботься о себе и о ваших детях!

— Мама, какие дети, у нас не может быть детей! — вскричала Вера, и лицо ее при этом исказилось от боли. — Никогда!

Лиза отпрянула от нее и посмотрела на дочь с недоверием.

— Ты что, моя дорогая? Как это? Ты что — бесплодна? Или… Или это твой обожаемый муж — урод?

— Ты ничего не знаешь, да и не нужно тебе знать… Не важно, кто из нас бесплоден…

— Значит, это он, — утвердительно закивала головой Лиза. — И ты мне, своей матери, ничего не сказала за все те годы, что находишься с ним в браке? Но почему? Что я такого тебе сделала, что ты не доверяешь мне? И почему ты решила, что вопрос о твоих детях касается только тебя? А я? Думаешь, я не хочу внуков? Да я сплю и вижу, как нянчусь с твоими детишками… Вера, разводись с Сережей. Я заклинаю тебя! Мало того, что он плохой муж, нисколько не заботится о тебе, так по его вине ты никогда не станешь матерью! Это просто недопустимо. Ты — известная художница, у тебя есть деньги… Ты должна оставить наследников, ты должна родить хотя бы пару детей, таких же прекрасных и талантливых, как ты сама. Не обкрадывай себя. Дети — это большое счастье…

— Мама, прошу тебя, — взмолилась Вера. — Говорю же — ты ничего не знаешь! Почему ты решила, что это Сережа бесплоден?

— Да потому что ты — совершенно здорова! Во всяком случае, до тех пор, пока ты не вышла за Манвайлера замуж, у тебя было все в порядке. Не забывай, что твой гинеколог — моя хорошая приятельница, и я знала, что отдаю замуж абсолютно здоровую дочь!

Вера мечтала только об одном — чтобы мать поскорее ушла. Ей стал невыносим этот разговор. Сначала мать внушала, что Сергей изменяет ей, а теперь решила забраться в ее личную жизнь, в ее постель и навести там порядок.

Рассказать ей всю правду о своих отношениях с мужем означало признаться в многолетнем обмане, и тогда мама, оскорбленная в своих самых искренних чувствах к Вере, отвернется от нее. Обидится так, как может обижаться только она. Прекратит звонить, не придет, но что самое главное — она будет так сильно переживать, что это может отразиться на ее здоровье. И, конечно, она непременно расскажет обо всем отцу…

К тому же, рассказывая матери правду, без прикрас, она не сможет подобрать нужные слова, и вся эта история получится некрасивой, дурно пахнущей, неправдоподобной и крайне унизительной для всей семьи Каплер.