Грех совести

Компания стала бухаться с разбегу в бассейн, с визгом и криками, прямо в простынях, остальные любители физических упражнений не смогли устоять, отцепились бицепсами от тренажеров и дружненько подтянулись на зазывные вопли. Настала их очередь париться и млеть от удовольствия…

Пока овальный генеральский бассейн вскипал водой и телами, обслуживающий персонал снял кирзовые сапоги, нарядился в шлепанцы и бесшумно накрыл стол в большой комнате отдыха. О том, что такая комната есть, гости узнали только тогда, когда розовощекий, в капельках воды и пота, пышущий удовольствием и возможностью еще раз похвастаться, Михалыч, торжественно открыл большие дубовые двери в очередную комнату. Стол в форме дырявой с одной стороны буквы «О» или лучше «С», опять радовал глаз красотами лета и был первозданной свежей аккуратности.

Все дружно бросились за добавкой. Общий галдеж стоял такой, что блистать ораторским искусством было бессмысленно. Алла занялась Михалычем и занялась плотно. Они шутили друг с другом, подтрунивали, подкалывали, чокались, пили, пересыпая тосты поцелуями, и когда Михалыч отправился в укромный уголок, Алла вдруг обнаружила, что пошел он так неустойчиво, что мог, если бы не цеплялся за стену руками, запросто завалиться за какую-нибудь мебель. Алла решила ему помочь, но это оказалось осуществить сложнее, чем она думала. Пока она целилась в фигуру генерала, фигура скрылась за поворотом, а сам поворот наехал вдруг прямо на Аллу, и она действительно завалилась за мебель. Ее приняла в свои объятья спинка дивана и, сделав апперкот, уронила прямо на пол в пыль за свои «просторы». Там она и барахталась молча, пытаясь не привлекать всеобщего внимания, пока генерал не вернулся из-за поворота. Он тут же бросился на помощь, но Аллу так основательно зажало спинкой, что пришлось привлекать гостей и отодвигать диван вручную. Когда его отодвинули несколько человек, толкаясь и сопя, из-за дивана показалось Аллино тело с паутиной на голове, на четвереньках, с голыми сиськами и задом. Простыня тащилась следом. Гости захохотали в голос. Им очень понравился Алин видочек.

– Я тоже хочу с голыми сиськами! – завопила Лина и отбросила простыню.

Народ подхватил, заулюлюкал и стал бросаться простынями друг в друга. Алла села на полу и стала сосредотачиваться. Нужно было что-то изречь. Все явно ждали, потому что простыни оказались сваленными в углу, а сам народ, разинув рот, ждал увеселительных словечек.

– Я только собралась осуществить благородный поступок и поддержать генеральское тело слабой женской рукой, как на меня из-за угла выскочила драматургия жизни, уронила меня за диван и все испортила! Безобразие! Не дадим драматургии испортить нам настроение! Уррр-а-а-а! – выдала Алла первое, что пришло на ум, и попыталась встать, но стол и народ вокруг него покачивался и плавал в глазах.

Она постаралась навести резкость, но резкость почему-то не наводилась. Тогда она перевернулась на четвереньки и стала раскачиваться на вытянутых ногах и руках, чтобы оторваться от пола. С пятой попытки ей это удалось, но тут из-за угла опять нарисовался генерал. Под общий шумок его носило за свежей простыней. Широко растянув простынь на руках и раскинув их от радости, что увидел нагое и желанное женское тело, он пошел на Аллу, неустойчиво приседая на ногах и еще больше ломаясь в коленках. Он норовил укрыть ее в своих объятьях, облапать своими лапищами и пригубить своими губищами. Его распростертые объятья грозили перекрыть кислород при сближении тел намертво, и Алла попыталась увернуться.

От такой неожиданности генерал уронил простыню, но не промазал. Он четко вписался обеими руками прямо в Аллины груди и только собрался попасть губами в губы, для чего выдвинул свои трубочкой вперед, как тут их постигла общая неудача – Аллин уворот нарушил для них устойчивость в ногах, они грохнулись на пол под гомерический хохот всего зала и развалились в разные стороны, раскинув руки и ноги. Через смех Алла вдруг поняла, что лежит ногами к публике, как знаменитый «витрувианский человек» Леонардо да Винчи, а трусиков на ней нет. Это еще больше развеселило ее, и все человеческие условности, включая собственные телеса, стали вдруг по барабану…

И тут ее понесло «по кочкам»!

Она повторила процедуру «подъем героини» с пола, генерала поднял Петрович и они, взявшись для устойчивости под руку, проследовали к столу. Стол обнажился весь и был этому безумно рад.

– Михалыч как увидел меня глазами, так и обалдел! Я знаю, что все мужики любят глазами, поэтому сгоняй его вначале к окулисту, а потом можешь охмурять! Но Михалыч, наверное, давно не был у окулиста, поэтому глазки подвели малеха, а вот ручки нет! Да, Михалыч? – перевела Алла свою увертку на генерала.

– Да-а-а! Я же давно говорил, что целкий!

– А вот в ножках хлипкий. Да? Рыбка моя?

– Это меня так повело от твоей неописуемой красоты!

– Михалыч! Не-е-е… Неправильно. Тебя поразило обнаженное тело в паутине вуали! Народ! За мной! Надо смыть с моего тела эту паутину! Генерал! Вы распустили свою прислугу! За диваном пылищи! Фу!