Грех во спасение

Наступило лето, и надежды получить в скором времени разрешение Государя окончательно растаяли. Предстояло ждать осени, когда император после отдыха в Крыму вернется в столицу, но впервые за много лет Гагариновы не уехали ни на дачу, ни в какое-то из своих имений, опасаясь пропустить хотя бы какие-то известия от Мити.

Из второго письма, которое миновало руки цензуры, потому что, вероятнее всего, было передано через купцов тайно, они уже знали, что Митя работает в железном руднике.

Его дневной урок — три пуда руды, ее добывают в горе, а потом вывозят в тачках на поверхность. Содержится он, как и все остальные каторжники, в остроге. Раз в неделю их выводят в баню, находящуюся за пределами острога, и тогда каторжники могут купить себе хлеба, яиц, молока, которые стоят здесь сущие копейки. Казаки, охраняющие острог, из жалости тоже их подкармливают, приносят табак и хлеб. Комендант не слишком строг и позволяет тем из каторжников, кто нуждается в деньгах, подрабатывать. Они плетут лапти, рыбацкие сети и морды, мастерят кое-какую мебель, бочки, кадки и другую утварь, необходимую в хозяйстве. В конце зимы Митя сильно заболел. Очевидно, от постоянной сырости и сквозняков в руднике он весь покрылся чирьями, несколько дней лежал в тяжелейшей лихорадке, и его выходила старуха бурятка своими мазями и травами. Во время болезни на работу его не возили, и комендант разрешил знахарке беспрепятственно проходить в острог, хотя тюремный лекарь всячески противился этому…

Теперь Митя выздоровел и опять спускается на работу в рудник…

В письме не было ни строчки о том, спрашивал ли его комендант о согласии жениться на невесте. Очевидно, письмо было послано раньше, чем приказ Государя дошел до коменданта.

В конце августа младший Кузеванов вновь навестил их и вручил Гагариновым короткую записку, в которой Митя сообщал, что посылки получил, и просил передать с купцами больше теплого белья и хороший овчинный полушубок, так как уже с конца октября здесь устанавливается настоящая зима. И не так страшны морозы, как постоянна дующие сильные ветры…

И снова ни строчки о том, разговаривал ли с ним комендант по поводу его женитьбы…

В этот раз они собрали Мите две посылки с одеждой и продуктами и, кроме того, передали с купцами тысячу рублей. В записке Митя написал, что деньги у него кончаются и он надеется, что родители пошлют небольшую сумму через его добрых друзей…

Так в постоянном ожидании промелькнуло незаметно лето, наступила осень… И лишь на исходе ноября к Гагариновым приехала старая приятельница Зинаиды Львовны княгиня Ваидовская и передала письмо для Маши. Оно было от великого князя. Михаил Павлович писал, что Государь позволил ей ехать в Сибирь, но предупредил, что она никому не должна об этом сообщать, пока ее не потребуют к генерал-губернатору. Разве могла Маша предполагать, что великий князь вскоре скончается и она не успеет его поблагодарить за доброе участие и помощь в ее делах даже письмом.

На другой день после получения известия от великого князя квартальный принес бумагу, из которой Маша узнала, что ее настоятельно просят приехать к генерал-губернатору князю Курбатову.

Владимир Илларионович приказал немедленно заложить экипаж, и Маша отправилась в канцелярию генерал-губернатора.

Там ее препроводили к самому князю, и секретарь в его присутствии зачитал «Приказ петербургского военного губернатора к петербургскому обер-полицмейстеру о девице Марии Резвановой, убедительно просившей дать ей разрешение следовать на место ссылки за государственным преступником Гагариновым с тем, чтобы вступить с ним в брак».

Кроме этого, ее познакомили с правилами, которые предписывались для жен преступников, сосланных на каторжные работы.

По этим правилам Маша, "следуя за своим мужем и оставаясь с ним в брачном союзе, должна разделить его участь и лишиться своих прежних прав, то есть она будет считаться лишь женой ссыльнокаторжного, а дети их, рожденные в Сибири, будут причислены к числу государственных крестьян.

С момента отправления девицы Марии Резвановой в Терзинские заводы ей будет запрещено иметь при себе значительные суммы денег и особенно ценные вещи, это не только воспрещается имеющимися на этот счет правилами, по необходимо также для ее собственной безопасности, так как она едет в местность, населенную людьми, готовыми на всякое преступление, и, следовательно, имея при себе деньги или драгоценные вещи, может подвергаться случайным опасностям".

Ей дозволялось иметь при себе лишь одного крепостного, и только того, кто согласится поехать с ней добровольно, дав при этом письменное обязательство, подписанное собственноручно. Причем крепостному, в случае чего, разрешалось вернуться в Россию, а ей ист.

Правила позволяли ей жить вместе с мужем в остроге, но в этом случае слугу держать не разрешалось, однако она могла поселиться и вис острога, и тогда могла взять в услужение «отнюдь не более одного мужчины или одной женщины».