Грех во спасение

Молодой человек выпрямился и улыбнулся открытой дружелюбной улыбкой, показав при этом прекрасные белые зубы. Тут же вбежали несколько бурятов, расстелили на одной из ланок яркий красно-синий ковер и бросили на него несколько подушек. Молодой человек, мягко ступая сапогами без каблуков, прошел к скамье и величественно, не сгибая спины, опустился на ковер.

Маша с недоумением посмотрела на своих охранников, и Зосима, почти не разжимая губ, прошептал ей на ухо:

— Это тайши, бурятский князь, начальник над этими инородцами.

Маша слегка поклонилась молодому тайши и пригласила его попить с ней чаю. Тот вновь расцвел довольной улыбкой, сел вместе с ней за стол, но, сделав пару глотков, вдруг вскочил с места и поспешно, даже не поклонившись Маше, вышел из комнаты.

— У, чертова орда! — выругался Антон. — Вроде и князь, а никакого понятия нету, как с барышнями обращаться.

Маша рассмеялась:

— У них одни законы, Антон, у нас другие, так что не стоит лезть со своим уставом в чужой монастырь…

Но она не успела договорить, на пороге вновь появился юный бурятский князь. Теперь он был не один, а толкал перед собой толстого, неповоротливого китайца, оказавшегося переводчиком.

Смущенно улыбаясь, тайши объяснил Маше, что его зовут Толгой Баджиев и он в сопровождении своих сайтов[30] и нукеров[31] следует на родину. Много лет с раннего детства прожил он в ламаистском дацане[32] , получил образование, а теперь должен вернуться в свой улус[33] , чтобы управлять своим народом после смерти отца. Он извинился перед Машей, что вынужден пользоваться помощью толмача: ширетуп[34] говорили с ним только по-китайскп, и потому юный бурятский князь почти забыл не только русский, но и родной язык.

Он с любопытством расспрашивал Машу, кто она такая, куда едет и зачем, и очень удивился, что она невеста ссыльнокаторжного и направляется в острог к своему жениху. Задумавшись на мгновение, он что-то быстро сказал китайцу-переводчику, и тот передал Маше приглашение тайши следовать до Читы на его лошадях.

А кони у него были необыкновенно бойкими и красивыми, повозка устлана коврами и закрывалась медвежьей полостью. И Маша решила: эх, была не была! И согласилась.

Очень уж симпатичным был этот совсем еще молоденький князь и смотрел на нее с такой робкой и смущенной улыбкой, что просто грех было отказываться промчаться последние версты с ветерком, в компании приятного человека…

Дорога забирала все круче и круче вверх, по резвые красавцы кони шли ходко и играючи взлетели на перевал. Две повозки Маши и следующие верхом сайты и нукеры все еще поднимались в гору, и тайши сделал девушке знак выйти из экипажа. Они прошли к небольшой пирамиде, сложенной из камней и окруженной хилыми, растрепанными горным ветром лиственницами. Редкие, скрюченные ветви были сплошь унизаны разноцветными ленточками, кусочками меха и кожи.

— Омо! — сказал тайши и показал на камни и разукрашенные деревья, а китаец-переводчик пояснил:

— Бог! — Сложив молитвенно ладони, устремил узкие, заплывшие жиром глазки и небо и добавил:

— Молиться. Люди.

Молиться.

Маша кивнула головой, дескать, поняла. А тайши улыбнулся ей и сказал:

— Ижимей-тайлаган[35] , — обвел рукой простиравшуюся вокруг тайгу и, как и китаец, молитвенно сложил руки.

Маша вспомнила, что ей рассказывал по этому поводу Тимофей Кузеванов. У местных народов есть обычай устраивать подобные омо — примитивные святилища в честь духов, хозяев этих мест, на вершинах гор, на перевалах, на берегах озер, в степи. По поверью, они охраняют человека от напастей, но всякое может случиться, и поэтому каждый проезжающий мимо святилища обязан задобрить духа каким-либо подношением. Иногда рядом с омо устанавливают деревянных идолов-онгонов. Рты у них щедро смазаны бараньим жиром, а деревья вокруг, как и здесь на перевале, украшены разноцветными ленточками.

Толгой подошел к одному из деревьев и повязал на ветку красивый узорчатый платок. Маша, повинуясь внезапному порыву, сияла с шеи шелковый шарфик и повесила его рядом с платком тайши. Он одобрительно улыбнулся, взял девушку за руку и подвел к только что поднявшимся на перевал спутникам. Ее повозки также благополучно добрались до перевала, и теперь оба приказчика и Антон стояли рядом с ними и с любопытством наблюдали, как она в сопровождении тайши подошла к самому старому из сайтов и низко поклонилась ему. Старик что-то сказал ей на ломаном русском, кряхтя, слез с лошади и направился к святилищу. Один из нукеров спешился вслед за стариком, достал из его переметной сумы бубен, какие-то странные колокольчики без язычков и короткое копье с привязанным на конце рукоятки лисьим хвостом.

— Смотри-ка, шаман! — протянул за спиной Антона Маркел. — Чегой-то буряты затеяли?

Тем временем и остальные всадники спешились и окружили омо. Шаман вышел в центр круга. Плечи, спину и грудь его покрывала пелерина из белого миткаля, увешанная разными погремушками, которые звенели и грохотали при каждом его шаге. Голову закрывала островерхая шапка, обшитая белой мерлушкой, ее венчали уже известные колокольчики.