Грех во спасение

– Я все понимаю, – прошептала Маша, сняла его руку со своего плеча и отодвинулась. – Я не могла рассчитывать на твое внимание, потому что была бедна и не обладала титулами, какими славились твои прежние поклонницы. И я оттого согласилась выйти замуж за Алексея, что ему было глубоко безразлично: богата я или бедна, обладаю титулом или нет.

– Маша, я умоляю тебя забыть прежние обиды! Я вел себя самым непозволительным образом. Возможно, тебе трудно в это поверить, но я очень люблю тебя и не мыслю дальнейшей жизни, если ты решишься расторгнуть наш брак и уйдешь к Алешке. Я не переживу этого!

– Митя, – Маша грустно улыбнулась, – сейчас не из кого выбирать, поэтому тебе и кажется, что ты влюблен в меня. Ты ведь ни одной юбки не можешь пропустить и даже дня без флирта не проживешь... Прости за подобные слова, но кому, как не мне, знать, что ты из себя представляешь.

– Я не думал, что ты так жестока! – Митя вскочил на ноги. – Да, я вел себя безответственно, я чрезмерно увлекался женщинами, но ни у одной из них я не валялся в ногах, умоляя о любви, как делаю это перед тобой. – И он действительно почти упал перед ней на колени, приник губами к ее ладони и прошептал: – Не убивай меня своим отказом. У меня ничего не осталось в этой жизни, кроме любви к тебе. Выбери меня в мужья, Машенька, и я обещаю, что ты будешь самой счастливой женщиной на свете.

– И тебя даже не интересует, люблю ли я тебя?

– Меня это очень интересует, но я не смею надеяться...

– Скажи только, ты действительно очень огорчился, когда узнал, что вместо Алины приехала я?

– Дурочка, – Митя поднялся с колен и вновь сел рядом с ней, – как ты могла поверить в ту ерунду, какую я тебе наговорил в нашу первую встречу? Я с самого начала знал, что ко мне едешь ты, а не Алина. И когда Мордвинов сообщил об этом, я даже не поверил в свое счастье. Но я всегда помнил твои слова. Помнишь, ты мне заявила: «Я лучше выберу каторжника в коростах, чем тебя!» Ты словно напророчила мою судьбу, но я не был уверен, что ты все-таки выберешь меня! Пойми, я не только не хотел, я отчаянно боялся твоей жалости. Поэтому и злился поначалу, но лишь на себя. Почему, думал я, все так гадко складывается, почему эта милая девочка должна страдать по моей милости? И даже стоя у последней черты, а я единственно так мог расценивать свое положение, когда Мордвинов распорядился отправить меня в Иркутск, я вспоминал только о тебе и был почти на грани безумия, потому что мне не позволили попрощаться с тобой.

– Я знаю об этом, – сказала Маша тихо, – я всегда чувствовала, даже когда была совсем еще маленькой, что мы обязательно будем вместе. И что бы ни происходило в нашей жизни, я всегда верила: это всего лишь испытания, которые посылает нам судьба, чтобы проверить нашу любовь.

– Нашу любовь? – Митя привлек ее к себе. – Я не ослышался, ты сказала: «нашу любовь»? Неужели ты все-таки любишь меня?

Маша положила ему руки на плечи и впервые в жизни открыто, без тени смущения встретила его взгляд:

– Я очень люблю тебя, Митя! И сколько помню себя, всегда любила, с самого детства. Правда, окончательно поняла это только после нашей встречи в Полетаеве. К сожалению, к тому времени Алексей уже сделал мне предложение, иначе я бы никогда не согласилась выйти за него замуж. И еще я думала, что это единственный способ забыть тебя. Но у меня ничего не получилось, Митя! – Маша беспомощно посмотрела на него и вдруг расплакалась. – Я не смела надеяться, что ты когда-нибудь полюбишь меня. Ты столько раз говорил мне, что не мыслишь своей жизни без Алины...

Митя не дал ей договорить, осторожно опустил на одеяло и приник к ее губам...

И очнулись они лишь тогда, когда солнце коснулось верхушек кедров. Ощутимо похолодало. Митя закутал свою любимую в одеяло и отнес на руках в избушку. И за два дня и две ночи, что они были одни, Митя и Маша отрывались друг от друга только для того, чтобы поесть на скорую руку и опять вернуться на свое примитивное ложе, где они забывали о своем незавидном положении, о неясном пока будущем. Они любили друг друга с исступлением людей, живущих последний день на земле, не веря в собственное счастье и в то, что их любовь – не сон, что мечты, еще совсем недавно казавшиеся несбыточными, все-таки исполнились и они вместе теперь уже навсегда. И нет таких сил на свете, которые смогли бы их разлучить.

...К вечеру третьего дня вернулась Феодосия. Не одна, а в сопровождении трех угрюмых сивобородых мужиков. Старица запретила Маше выходить из балагана, и она сквозь дверь наблюдала за переговорами, которые Митя вел с мужиками. Через час мужики принялись кивать головами, удовлетворенно поглаживать бороды, и Маша поняла, что дело складывается удачно для обеих сторон.

Вскоре гости отбыли обратно, а чрезвычайно довольный Митя вернулся в избушку и объявил: