Грехи ангелов

— Ты только подумай, ведь были и есть тысячи и тысячи женщин, которые отдали бы все, чтобы быть похожей на Мэрилин Монро — богиню любви, величайший секс-символ современности, мечту каждого мужчины.

— Ну и что из того?

— Я хочу, чтобы на сцене появился кто-то, кто просто скажет публике о том, что Монро растратила все таланты, данные ей Богом. Что она превратилась в ту, у которой все есть, кроме одного, главного. У нее нет защиты от своей собственной славы и всеобщего обожания, к которым она так стремилась…

— Все и так это знают.

— Знают ли? — Она покачала головой. — Я так не думаю, Макс. Уверена, это нужно произнести вслух. Я думаю, что, как бы Монро ни старалась, конец был бы один и тот же. Он превратился для нее в неизбежность в тот момент, когда она подчинила себе противоположный пол…

— Мы же ставим мюзикл, а не снимаем документальный фильм, — перебил ее Макс. — А для мюзиклов, если ты забыла, наступили трудные времена.

— Прошу тебе, потерпи еще немного, — сказала Джеки. — Попробуй представить себе женщину рядовой внешности, совсем не сексапильную, но очень сильную личность. Кого-то наподобие Бет Мидлер. Ту, что будет подавать резкие реплики в самые напряженные моменты биографии Монро. Как бы между прочим она будет ронять что-нибудь вроде: «Может, этот парень и станет президентом, но она точно сошла с ума, если влюбится в него…»

Макс закрыл глаза.

— Зрители придут в ярость, если эта твоя сильная личность будет все время прерывать действие.

— Если сделать это искусно, то целостность спектакля нарушена не будет. Кроме того, я вовсе не хочу, чтобы это происходило слишком часто, — объясняла она. — У пьесы появится еще одна грань.

— И все-таки мне это не нравится.

— Я бы хотела попробовать, — сказала Джеки, твердо глядя на Макса.

— Тебе решать.

— Если ничего не выйдет, мы об этом забудем, — пообещала она. — Как бы там ни было, это не требует внесения в пьесу больших изменений. «Альтер эго» Мэрилин можно вписать буквально на полях, и репетиции пойдут, как и было запланировано.

— Вероятно, ты уже наметила кого-то на роль «альтер эго»? — поинтересовался Макс.

— Может быть, ты помнишь ту высокую брюнетку, которая пробовалась на роль матери Мэрилин?

— Нет, не помню.

— Ее зовут Пат Гудал. Я работала с ней на том спектакле в Эдинбурге. Уверена, она сможет.

— Тебе решать…

— Макс!

— Ну хорошо, Джеки, будь по-твоему, — проворчал он. — Теперь мы наконец можем заняться чем-то другим?

— Обещаю тебе, если ничего не будет получаться, мы просто откажемся от этой идеи.

— Я же сказал, что согласен.

Джеки внимательно посмотрела ему в глаза.

— О чем еще ты хотел поговорить? — улыбнулась она.

— Нам надо обсудить вопросы оформления. Как ты насчет того, если мы соберемся завтра в половине десятого?

— Прекрасно.

— Я уже опаздываю к Ивонн, чтобы переговорить с ней о костюмах, — сказал Макс, вставая. — А ей, естественно, нужно обсудить с нами все подробности — цвета, линии и так далее. Цвета не должны быть слишком кричащими, а с другой стороны — они не должны поблекнуть на фоне декораций.

— Я уже обговорила с ней кое-какие идеи. Но в общем мы решили, насколько это возможно, следовать подлинным туалетам Монро. Мне бы очень не хотелось вносить в это большие изменения.

— Мы можем обсудить это завтра, — нетерпеливо сказал Макс. — А теперь, как я уже сказал, мне пора бежать. Я еще хочу хлебнуть кофе, у меня совершенно пересохло в горле.

— Ладно, — небрежно сказала Джеки, хотя на душе у нее было неспокойно. — Если я понадоблюсь тебе после того, как ты повидаешься с Ивонн, я буду у себя в кабинете или в отеле.

— Хорошо, — сказал Макс, направляясь к выходу.

— Да, еще! — крикнула она вдогонку. — У меня двадцать экземпляров биографии Монро. Как мы договорились, книги нужно раздать всем членам нашей труппы, чтобы их прочли до начала репетиций…

— Все будут в восторге от такого домашнего задания, — саркастически заметил Макс, открывая дверь.

— Это совершенно необходимо, — сказала Джеки. — Ты сам об этом говорил.

— Я просто пошутил.

— То, что ты еще не совсем потерял чувство юмора, весьма обнадеживает.

— В нашем деле без юмора нельзя, — улыбнулся он.

Он закрыл за собой дверь, оставив Джеки задумчиво уставившейся в пространство.

Она медленно подошла к столу и начала листать режиссерский сценарий. Страницы были вдоль и поперек исчерканы и пестрели разнообразными пометками относительно возможных изменений. Эта постановка была для Джеки самой давней и заветной мечтой. Она и сама точно не помнила, когда эта идея впервые пришла ей в голову.

Много лет назад, после окончания театральной школы, она моталась по всем лондонским театрам, пока не нашла работу костюмерши в театре «Альдвич». Эта была самая что ни на есть рутинная работа. Она была девочкой на побегушках, обслуживающей трех актеров. Отец наотрез отказался помогать ей, сказав, что человек должен всего добиваться самостоятельно, что это «закаляет характер». В чем-то он был прав. По крайней мере она всей душой полюбила свою первую работу в театре, а это ведь был чертовски тяжелый труд.