Грехи ассасина

Вода? Он обернулся. Справа от кафедры плескался небольшой каменный фонтанчик. Вода, переливаясь через край, утекала по каменному желобу в полу. Ракким погрузил в чашу обожженную руку и блаженно закрыл глаза, когда ледяное прикосновение успокоило боль. Он взглянул сквозь воду на ладонь. Распятие отчетливо отпечаталось на коже. Не осталось даже волдырей. Чистое качественное клеймо. Теперь придется объяснять его появление, когда он вернется в республику.

Бывший фидаин рассмеялся, без сил привалившись к чаше. Еще немного подождав, он вынул руку из воды. Боль утихла, но не исчезла совсем. В кармане лежал выданный Уинтропом платок. Ракким намочил его и тщательно отер с себя пыль и сажу. Затем, поплескав холодной водой на лицо, набрал ее в ладони и стал жадно пить. Он пил, пока не почувствовал, что вот-вот лопнет. Бывший фидаин еще немного постоял у чаши, наслаждаясь чувством покоя. Он так устал. Раккиму почти не удалось поспать, с тех пор как они с Лео покинули Сиэтл. Едва ли больше часа, урывками, не погружаясь в глубокий сон, постоянно вслушиваясь в тревожные звуки, а здесь… здесь, в церкви, царили покой и тишина. И воздух оставался чистым. Дымом пахло только от его собственных волос и одежды.

Внутри все сохранилось в нетронутом виде. Скамьи со спинками замерли ровными рядами, сборники церковных гимнов покоились на кафедре, свечи по-прежнему стояли в подсвечниках. Кто-то уронил на пол маленький бумажный веер с изображением Адама и Евы. До сих пор на попадавшихся Раккиму картинах первая пара выглядела смущенной. Изгнанные разгневанным Богом из райского сада, они стыдились своей наготы. Здесь же прародители скорее напоминали молодых влюбленных. Целомудренно прикрытые цветочными гирляндами, Адам и Ева держались за руки, словно в предвкушении рискованного, но увлекательного приключения. Возможно, даже медового месяца. Бывшему фидаину очень захотелось перенестись на много лет назад, оказаться среди прихожан, услышать их пение. Он подошел к органу и нажал на клавишу. Чистый звук разнесся под сводами. В церкви пахло сандаловым деревом и не ощущалось ни малейшей примеси едкого дыма, сквозь который Ракким пробирался сюда несколько часов. Он пошевелил пальцами правой руки, наблюдая, как оживает распятие. Боль ушла. Бывший фидаин поднял глаза к витражу над кафедрой. Спаситель с улыбкой смотрел на него, рядом стоял агнец. Здешний Иисус не нуждался в озере огненном и серном. Он не собирался уничтожать нечестивцев и грешников. Здесь правило всепрощение. Стоило ли удивляться, почему Его распяли.

Ракким выглянул в окно и увидел еще одну стену огня. Церковь действительно со всех сторон окружало пламя, но сама она оставалась нетронутой. Опустившись на колени в проходе, бывший фидаин прочел благодарственную молитву за то, что добрался до этого святого места. Прочел еще одну, прося помочь ему вернуться в лавку Уинтропа. И третью, за Сару и Майкла. Пусть только Господь присмотрит за ними, пока Ракким не вернется в Сиэтл, а потом он и сам обо всех сможет позаботиться. Закончив, бывший фидаин по привычке едва не ткнулся лбом в пол, однако удержался на коленях.

Разбудили его раскаты грома. Ракким лежал, свернувшись калачиком на каменных плитах. Он быстро поднялся и посмотрел на часы. Ровно шесть! Его сморило на целых два часа. Взглянув на правую ладонь, бывший фидаин осторожно коснулся ее. Никакой боли. Клеймо стало частью его тела. Он медленно протянул пальцы к дверной ручке. Та оказалась холодной на ощупь. Еще одно необъяснимое явление. Как и все в этой церкви.

Ракким сбежал по лестнице, едва исчезла огненная стена, пролетел над пламенем и нырнул в клубы дыма. Ботинок зацепился за камень. Он упал на руки, мгновенно вскочил и без оглядки помчался прочь.

Дождь застал его на знакомой тропе. По крайней мере, бывшему фидаину казалось, будто именно по ней он пришел сюда. Небеса разверзлись над человеком, бегущим сквозь вечные сумерки. Пар поднимался от раскаленных камней. Дышать сделалось еще труднее, однако ливень намочил одежду, и Ракким все равно счел его благим даром. Ветер усилился, немного разогнав дым. Он все чаще замечал знакомые ориентиры: каменные плиты, брошенную видеокамеру, разбитую бутылку. Раздавленный череп. Бывший фидаин ускорил бег, то и дело поскальзываясь на мокрой земле, шлепая по лужам. Он не питал особой надежды выбраться отсюда, когда опустится ночь.

Еще быстрее, хотя дым сгустился. Никаких голосов, призраки молчали. Ракким отлично справлялся без них. Вокруг все еще плясали языки пламени, но он на них наплевал. Быстрее, быстрее, быстрее.

Бывший фидаин вырвался из чадящего ада и, не останавливаясь, побежал под проливным дождем по улочкам Эддингтона. Сквозь марево виднелись огни в лавке Уинтропа. Глухо урчал генератор. Перейдя на шаг, Ракким провел рукой по мокрым волосам. Смахнул с лица дождевые капли. Мокрые ботинки немилосердно скрипели. На улице он не видел ни души. Вокруг лишь темнели пустые витрины других лавок с растрескавшимися от жара стеклами.