Грехи Брежнева и Горбачева. Воспоминания личного охранника

Михаил Сергеевич высокомерно-холодно надулся, не снизойдя до объяснений с начальником личной охраны. Брежнев бы спросил у верного ему Рябенко: «Ты что?!»

Отдых проходил, как всегда, размеренно. Михаил Сергеевич вставал довольно поздно, часов в восемь. Около девяти – завтрак. Первыми к морю спускались Ирина, Анатолий, Ксана. После десяти – Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной. Он – в легкой рубашке, шортах, туфлях «сабо» на босу ногу, на голове – легкая кепочка цвета хаки. На пляже он оставался в плавках, брал в руки книгу и так, стоя, загорал. Просматривал газеты, свежая почта приходила около часа дня. Раиса Максимовна, лежа, читала у моря.

В воду они входили всегда вместе. Он надевал резиновую шапочку, плавал долго, часто резвился в воде, уплывал вперед, возвращался к Раисе Максимовне, которая плавала спокойно, академично. Каждый раз, возвращаясь на берег, спрашивали у меня, сколько они пробыли в море. Обычно купались минут сорок. Он плавал хорошо, мог бы побыть в море и подольше, но его донимал хондроз.

После купания – душ. Потом – массаж, сначала он, потом – она.

После массажа – отдых, потом – работа в кабинете.

В 15.00 – обед. На веранде, на северной стороне, солнце уже уходило, оставляя тень.

После обеда работал. Я заносил ему документы от Черняева – его помощника.

С пяти до семи вечера Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной гуляли по терренкуру или шли к морю.

Потом – ужин и снова прогулка.

Одевался Михаил Сергеевич предельно просто, весь набор его одежды – несколько пар спортивных маек, свитеров, летних брюк, кроссовок и летних туфель. Да, и еще, конечно, шорты. На подмосковной ли даче или в Крыму – в спортивных майках и кроссовках. К вечеру, если было прохладно, набрасывал курточку и обязательно надевал кепку или спортивную шапочку. Он почему-то очень боялся за голову, даже в теплое время надевал головной убор. В зимнее время особенно утеплялся, шапку-ушанку подвязывал под подбородком.

Будучи непритязательным в одежде, когда речь шла о новом костюме, он становился требовательным, даже придирчивым. Портные являлись работниками 9-го управления КГБ, несмотря на то, что у Михаила Сергеевича было много претензий к их работе, брать кого-то другого со стороны он не хотел. Видимо, опасался лишней утечки любой информации при новых мастерах.

Сложность состояла в том, что под Горбачева подгоняли готовые импортные костюмы. Подгонять труднее, чем шить, тут и малые допуски на швах, и разная технология пошива, прочие трудности. Многочисленные примерки, исправления, тут Михаил Сергеевич был терпелив, время – когда нужно, сколько нужно – уделял безоговорочно.

Главным приемщиком была Раиса Максимовна. Она распекала мастеров, не стесняясь. Иногда, кажется, все было хорошо, нам всем нравится, главное, и ему нравится, а она – нет. И почти всегда она оказывалась права. Вкус у нее, безусловно, был хорошим.

Собирались в отпуск обычно на подмосковной даче. Иногда Михаил Сергеевич надевал в дорогу костюм, галстук. Но уже в пути, прямо в автомашине, сбрасывал пиджак, расстегивал ворот, снимал галстук Непритязателен был в этом смысле.

В летнем кинотеатре под открытым небом прямо перед ними на столе лежал список фильмов с краткой аннотацией, иногда между членами семьи затевалась дискуссия – какой фильм смотреть Обычно шли друг другу на уступки. Случалось, начинали смотреть кино, потом давали знак киномеханику, просмотр прекращали, заказывали другой фильм.

Ложился спать в час-полвторого. То есть даже на отдыхе спал часов шесть-семь, не больше.

Два генеральных были не просто разными, но прямо противоположными. На службе: Брежнев, особенно в последние годы, многие вопросы передоверял своим сподвижникам. У Горбачева же – все в руках, мобильный, моторный, даже в машине – звонит, времени даром не теряет. Тот о многом не знал, забывал, этот все держал в голове.

На отдыхе – все наоборот. Брежнев – лихие скорости за рулем, десятки километров лесных завалов или по глубокому снегу в поисках раненого зверя, многочасовые купания в штормовом море. И будучи больным, Брежнев не отказывался от своих пристрастий, в последнее перед смертью лето 1982 года он так же далеко и подолгу плавал даже в плохую погоду.

Горбачев же, молодой и сильный, вел на отдыхе жизнь размеренную, скучную. Весь был запрограммирован, законсервирован, лишен обыкновенных человеческих страстей. В охотничьем Завидове он бывал несколько раз – погулять. Один раз, вскоре после прихода к власти, Михаил Сергеевич охотился. Вроде бы понравилось. Но шла волна разговоров о барских забавах Брежнева, и Горбачев перестал ездить в Завидово.