Грехи и подвиги

– А как же с ними, сир? – робко спросил, подходя к ним, Ксавье. – Что же, так и оставим мертвецов без погребения?

Седой Волк (эта кличка положительно шла ему нисколько не меньше, чем имя) бросил на мальчика небрежный взгляд, и вдруг его суровое лицо оживилось, а стальные глаза как-то странно блеснули:

– Интересный у вас оруженосец, сир Эдгар! Как там тебя, а? – это уже относилось к мальчику.

– Ксавье, ваша милость! – ответил тот почему-то дрогнувшим голосом.

– Хм! Ну, Ксавье, так Ксавье. Что до этих покойников, то покуда они были живы, то имели возможность выбора, не так ли? И пускай никто мне не говорит, что многих до большой дороги доводит нужда, всякие там поборы баронов да графов, войны и все такое… В совершенно одинаковых условиях разные люди по-разному и поступают. И если уж эти господа выбрали такое ремесло, то знали, что их либо зароют за городским кладбищем, без отпевания, как всех, кого снимают с виселицы, либо ими позавтракают волки и лисицы. Я их хоронить не стану. Кстати, сир рыцарь: тот мерзавец, которому ваш конь поломал ребра, мертвым только прикидывается. Пока мы с вами говорим, он уж раза три пошевелился и явно пришел в себя, да боится это показать.

– Ах, вот как! – Эдгар покосился на лежавшего в прежней позе, лицом вниз предводителя шайки. – Ну и что с ним делать?

– У меня правило не добивать лежачих, если они не кусаются, – спокойно произнес Седрик, занося ногу в стремя. – Ну а вы как хотите.

– Хочу забыть эту тварь как можно скорее! – воскликнул молодой человек. – Едва ли у него останется охота разбойничать в этих местах. Ксавье, давай поводья. Спускаться верхом я все же не рискну.

Спустя совсем короткое время они добрались до дома Седрика. Это было вовсе не то, что ожидал увидеть кузнец. Он, правда, и не подумал, что под сенью обрыва скрывается окруженный рвом замок, однако представлял себе все же нечто мощное, под стать самому Седому Волку. Меж тем они подъехали к освещенному полной луной строению, нижняя часть которого более всего напоминала крестьянскую хижину. Она оказалась сложенной из здоровенных плит известняка, явно наломанного среди торчащих в разных местах обрыва скал. Эти плиты были грубо обтесаны кайлом и скреплены проложенным меж ними дерном. Крепкая дубовая дверь и одно-единственное закрытое ставнем крохотное окно, вот и все, что выделялось на фоне этих серых плит. Постройка была невелика и вплотную лепилась к склону. А над нею виднелся как бы второй домик, искусно сплетенный из тонких стволов молодого ивняка, нарубленного по берегам здешней речки. Двери в нем не было – в него вела лестница с нижнего этажа, зато были целых три окошка, прикрытых такими же плетеными ставнями. Крышей, как и большинству хижин, служила сухая трава.

Рядом с этой постройкой лепилась почти такая же, но одноэтажная, из все тех же известняковых плит, но то была, всего вероятнее, конюшня – о чем говорила ширина двери и повешенные возле нее на крюк ремни упряжи. И последним сооружением, завершавшим этот необычный ансамбль, оказалась каменная конура, возведенная по другую сторону от конюшни. То была, вне сомнений, именно конура для собаки, но ее размеры заставляли в этом сомневаться. Однако, когда из широкого проема показался обитатель будки, стало очевидно, что жилье ему под стать. Это был пес ростом с доброго теленка, почти совершенно белый, одно-единственное темное пятно красовалось у него на спине. Он принадлежал к той породе, которую обычно называют сторожевой и которая в каждой местности обретает свои характерные черты. Пес на вид казался грозен, но на деле проявил редкую сдержанность: увидав, что незнакомые люди приближаются к дому в обществе хозяина, зверь лишь слегка оскалил громадные волчьи зубы, глухо рыкнул для порядка, и величаво взмахивая пушистым хвостом, подошел к Седрику.

– Привет тебе, Кайс! – старый рыцарь погладил густой загривок собаки и махнул рукой гостям: – Проходите, проходите. Он знает свое дело и нипочем ни на кого зря не кинется. Заходите в дом.

В нижнем помещении не оказалось ничего, кроме большого очага, из которого тянуло дымом и вкусным запахом тушеного мяса, пары сундуков, стола, нескольких лавок, да высокого ларя, вероятно для оружия.

Зато верхнее оказалось совсем не под стать внешнему виду дома. То была просторная комната, убранная со вкусом и даже богато. Ее плетеные стены сплошь покрывали ковры, на которых были прихотливо развешены охотничьи рога, мечи в ножнах, колчаны со стрелами. Пол тоже покрывал ковер, и посреди его красовался стол с резными ножками, возле которого стояли два таких же резных стула. Высокая кровать в глубине помещения пряталась под шелковым пологом. Сундуки и ларь стояли и здесь, но редкой и дорогой работы, с золочеными замками. Все это напоминало скорее восточный покой, а не жилище английского рыцаря, однако ни Эдгар, ни Ксавье не бывали еще на Востоке, да и в Англию попали первый раз в жизни.