Грехи (октябрь 2008)

Я называю свою течную суку - то мальчиком, то котенком,
наверное, ей неприятно, но это уже неважно:
ей будет одиннадцать лет, а мне будет - 48,
когда я останусь жить, а собака умрет (однажды).
Но пока ты еще жива и у тебя - первая в жизни течка,
я хожу за тобой с белой наволочкой - и везде, где успел, подстилаю.
А между прочим, собачья кровь -
сначала мелкая, будто сечка,
а потом - виноград раздавленный, темно-красная и густая.
… К слову сказать, этот ужас мужчины перед
женской регулой, слабостью - и всеми кровными их делами
очень забавно выглядит: я ношу ее, суку бедную,
словно подбитого лебедя, под Аустерлицем раненного…
А она, свесив голову, смотрит мне на ботинки,
лживая, глупая, черная и почему-то сама растерянная.
- Ну что, - говорю, - котенок? долго манипулировать
собираешься? пачкать мне джинсы уличные, пятнать мне стихотворение -
этой своей идиотской железной жертвенной кровью? -
Собака вздыхает тяжко и я уже - капитулировал.

Потому что я сам считаю
ее - своей последней любовью.