Грехи святого

Ее руки расслабились, и она склонилась надо мной, ее дыхание стало учащенным и затрудненным. Твердой рукой я снял ее ногу со своего плеча. Было видно, что у нее не осталось сил, когда она рухнула в мои объятия. Прядка локона коснулась ее щеки, и я спрятал его за ухо, изучая ее и наслаждаясь ее красотой.

— Ты восхитительна, — прошептал я в благоговении, оценив тот факт, что ее красота принадлежит мне, и никому другому.

Ее лучистые глаза распахнулись, и я улыбнулся, расстегивая рубашку.

— Ляг на спину, Мила. И раздвинь для меня бедра.

15

МИЛА

Я была загипнотизирована и совершенно околдована. Мое тело пылало, и наслаждение застыло в моих венах. Прохладный ветерок целовал мою разгоряченную плоть, а кожа жаждала его ощущений. Я только что разрывалась на части от его языка между моих ног, но мои обостренные чувства все еще осознавали, как сильно я жажду большего. Сколько бы оргазмов он ни подарил мне рукой или ртом, я получала полное удовлетворение, только когда он двигался внутри меня.

Он устроился между моих ног, его тело было теплым и гладким, а твердый член плотно прижимался к моему входу. Голубые глаза его ожили под ночным небом.

— Обещай мне, что бы ни случилось, как бы сильно я ни облажался, ты никогда не будешь сомневаться в моей любви к тебе.

— Не облажайся, — поддразнила я, проводя пальцами по его волосам, пока он смотрел на меня сверху вниз.

— Я никогда не притворялся с тобой, Мила. Я жесткий человек, и отсутствие сострадания — мое благословение и мое проклятие. — Он провел рукой по моей щеке, и его взгляд стал серьезным. — Но с тобой я другой. Я чувствую себя по-другому. — Он нежно поцеловал меня в губы. — Я хочу быть другим. Но всегда будет часть меня, которая связана с тьмой. Часть меня, которая никогда не будет хорошей. Ты сможешь с этим жить?

Я провела кончиками пальцев по его шее, любуясь безупречной кожей и широкими плечами.

— Если бы ты спросил меня об этом вчера вечером, я бы ответил "нет". — Я заглянула в океан его глаз. — Но после сегодняшнего дня… после того, как я успела переварить то, что ты сделал, убедившись, что мучители моего детства больше никогда никому не причинят вреда, — я обвила руками его шею, — я поняла, что темнота — это то, чего я жажду больше всего. Ты не представляешь, сколько раз я думала о том, чтобы вонзить нож в их сердца, представляла, как будут выглядеть мои руки, омытые их кровью. Ты дал мне это, Святой. Ты дал мне то, что мне было нужно, и теперь… теперь я доверяю тебе, в том, что ты всегда знаешь, что мне нужно. — Я улыбнулась и потянулась между нами к животу. — То, что нужно нам.

Он поцеловал меня.

Он целовал меня так, словно искал свой последний вздох. Это был такой поцелуй, который проникал в душу. Поцелуй, который нес в себе все, что он чувствовал, вливая это в меня, позволяя мне чувствовать то же, что и он. Он был жестким и отчаянным, но в то же время чистым и ласковым. Наши языки танцевали в своем собственном ритме под песню любви душ из двух разных миров, теперь объединенных в один. Вокруг нас были только мы и звезды, а магия ночи окутывала нас романтикой.

Святой зашевелился, и я закрыла глаза, когда он погрузился в меня.

— Если бы у меня было одно желание, я бы хотел, чтобы ты увидела себя моими глазами прямо сейчас, — прошептал он. — Ты прекрасна, Мила. Но самое главное, — он коснулся моей щеки, и я открыла глаза, — ты моя.

Медленно и уверенно он входил и выходил из меня, и я чувствовала его каждой косточкой своего тела. Все те разы, когда мы были вместе, это было неописуемо. Но это… это было по-другому. Мощным. Как будто впервые наши души слились воедино. Это было больше, чем просто желание. Больше, чем удовольствие. Это было новое начало… очищение от всего уродливого, что прилипло к нам с первого взгляда друг на друга. Все плохие воспоминания стирались, когда наши тела сплетались друг с другом, вся боль уходила с каждым поцелуем, с каждым прикосновением. Это был застывший момент времени, когда ничто не имело значения, кроме нас.

Я была потеряна. Потеряна в нем. Навсегда принадлежала ему.

— Я люблю тебя, — дышал он мне в губы. — Я хочу быть последним мужчиной, которого ты когда-либо полюбишь. Единственным мужчиной, который тебе нужен.

— Ты уже такой. — Я выгнула бедра навстречу его толчку, и наши стоны столкнулись. Свечи мерцали, окрашивая наши тела тенями, а возбуждение оставляло бриллианты пота на нашей коже.

Я обвила ногами его талию, желая проникнуть в него глубже, желая, чтобы он был во мне весь, чтобы я никогда больше не чувствовала себя отдельно от него. Его кожа прижималась к моей, его дыхание скользило по моей щеке, его сильные руки касались каждого сантиметра моего тела, это были экстаз и безумие в одном акте, который сковал нас вместе, чтобы никогда больше не разорвать.