Грехи царя Омара

– Да, матушка, я это понимаю. Мне немного жаль давней дружбы. Но высшие соображения, да восхвалена будет в веках твоя мудрость, действительно должны стать для меня более важными.

Вновь перед царицей Амани сидел уверенный в себе молодой мужчина. Он более не был меланхоличен, не был печален. Возможно, слова матери, созвучные его собственным мыслям, сожгли в молодой душе что-то очень нужное человеку, но не правителю. Жестокость царедворца вновь стала лицом царевича Мансура.

– Наверное, о великая царица, это прозвучит странно, но я больше опасаюсь одного своего брата, Саида.

– Я не удивлена, мой мальчик. Саид решителен, отчаян, в трудную минуту он принимает решения, не всегда задумываясь о высших соображениях… И потом, он хорош собой и его обожают девушки… Он отчаянный храбрец, и потому его любит войско. И, увы, этого вполне достаточно, чтобы опасаться такого соперника.

– Да-да, моя мудрая матушка, именно так. Валид еще молод, и науки значат для него куда больше, чем власть… А вот Саид…

– Думаю, мой мальчик, ты начал беспокоиться раньше времени. Отец, да, немолод, но вполне силен. И он не отдаст трон в руки рубаки или слабака… А потому, полагаю, тебе следует, как и раньше, спокойно полагаться на силу и отвагу Саида и на знания и мудрость Валида. Эти юноши твои братья, а голос крови иногда так силен…

Царица говорила это и с радостью видела, что сын и сейчас ее прекрасно понял. Понял, что она хотела ему сказать: «Не беспокойся, мальчик мой. Я думаю точно так же. И теперь позволь мне обеспокоиться вместо тебя…»

– Благодарю тебя, моя мудрая матушка. Твои слова, как всегда, да хранит Аллах милосердный тебя от быстротечного времени, утешили меня. А прохладная вода твоего здравомыслия остудила мои порывы. Я удаляюсь от тебя с благоговением и радостью.

Мансур поклонился царице и, поцеловав ей руку по новому ромейскому обычаю, что начал проникать и за высокие дворцовые стены, покинул женскую половину.

Мать и сын отлично поняли друг друга. Судьба соперника была решена.

Макама одиннадцатая

Платаны, окружившие площадку для разминки, покрылись росой. Песок чуть отсырел, а в ветвях деревьев еще жила ночь.

Но по-утреннему хмурые молодые люди уже выстроились вдоль длинной стороны песчаной площадки, ожидая того мига, когда появится учитель, мастер в четырех разделах[2], принявший, кроме мирского имени, еще и имя давнего учителя боевых искусств. Итак, четырнадцать юношей и девушек (да-да, девушек, ибо женщине оборона иногда куда нужнее, чем мужчине) ожидали появления «учителя Фуюя». Юные лица были спокойны, тела расслаблены, но в глазах уже светился особый огонек. Так смотрит ученик на трудную задачу, которую ему предстоит решить.

И вот учитель показался. Конечно, в нем не было ничего от внешности наставников из далекого монастыря – был он высок ростом, широк в плечах, светлокож и необыкновенно горбонос. Черные волосы заметно посеребрила седина, но кожа была по-юношески молодой, без морщин и темных пятен. Словом, учитель выглядел лишь чуть старше своих учеников.

И вот этот необыкновенный человек вышел на середину песчаной площадки и хлопнул в ладоши. Под платанами показался мальчишка с барабаном и, услышав этот короткий хлопок, принялся отбивать такт. Юноши и девушки заняли свои места, и началась разминка, прерываемая лишь командами на понятном этим пятнадцати языке, и короткими резкими выдохами, что сопровождали движения.

Мерный рокот барабана, казалось, должен был заворожить любого, но ученики становились все сосредоточеннее и внимательнее. Солнце, поднимавшееся все выше, освещало молодые лица, которые поражали внутренней уверенностью. Учитель, проходя мимо учеников, невольно любовался делом своей жизни – пусть эти юноши и девушки немногочисленны. Но они сильны своим самоуважением. А потому и другие их ценят и уважают, и, значит, когда-то наступит день, когда они окажутся не на последних ролях в государстве, где уже много лет жил учитель, в стране Аштарат, которую по праву считал своим домом.

Последовал еще один хлопок в ладоши, и ученики разделились на пары. Начался учебный бой. Конечно, учитель не позволял, чтобы юноша становился соперником девушки. Но его подопечные и сами знали это. Обменявшись вежливыми поклонами, но не отводя взгляда, молодые люди сошлись в схватках. Песок, вздыбленный ногами, мгновенно высох, а суровые платаны своей прохладной стеной охраняли от посторонних взглядов и учителя, и учеников.

Но не все взгляды были посторонними. Вот в тени раскидистого дерева показалась высокая светловолосая девушка. Это была София, внучка дворцового библиотекаря и дочь знахарки и колдуньи, которая уже много лет являлась самым доверенным лекарем властителя этой прекрасной земли, Мкртича Первого. Был властитель вдов, молод, но весьма мудр. В его стране не считали женщин людьми второго сорта, преклоняясь перед умом и красотой вполне открыто. Мудрости властителя хватало и на то, чтобы приглашать в свою небольшую, но уютную страну учителей, мыслителей и мастеров со всего населенного мира.