Грехоборец

Внутри они застали жуткие последствия бойни. Выжившие либо разбежались, либо прятались по углам. Десятки трупов были разбросаны по залам «Посмертия». Повсюду кровь и желчь. Безжизненные тела людей и бесов лежали бок о бок, в смерти обретя невиданное доселе единство и позабыв о разногласиях. Лужицы разлитой выпивки и просыпанные дорожки ангельской пыли светились в ультрафиолете и неоне подобно люминофорам.

Синод снарядил Гордона впечатляющим арсеналом. Ангельские лучеметы, освященные патроны, елейные бомбы – без них его бы задавили числом, но он не считался со средствами. Убийца рвался к цели, сметая все на своем пути.

Гордона и Мурмура грехоборцы обнаружили на главной сцене клуба.

Демон и манкурт боролись из последних сил под грохочущий аккомпанемент поврежденного музыкального аппарата. Светомузыка то вспыхивала, то гасла, сбивая с толку. Огнестрельное оружие давно было разряжено. В ход пошли орудия ближнего боя. Гордон был резок и проворен. Он разил без пощады, но короткая длина клинка гладия играла против него. Мурмур умело держал манкурта на расстоянии при помощи плети грешника. Электрический хлыст танцевал по воле его руки обжигающим облаком, не давая убийце приблизиться.

Гордон сделал выпад и намотал шипящую плеть на лезвие гладия. Сделав полуоборот, он вырвал хлыст из рук Мурмура. Отбросив плавящийся клинок в сторону, убийца набросился на демона, словно дикий зверь. Он повалил Герцога на пол и принялся молотить по лицу кулаками, превращая идеальные точеные черты в кровавый фарш.

Штейн навел Святого Гавриила на фигуру манкурта и выстрелил. Пуля попала в плечо. Гордон оглянулся, оценив ситуацию. Поняв, что времени не осталось, он сорвал маску и вцепился зубами в глотку демона. Из перегрызенных жил фонтаном брызнула желчь. Штейн чертыхнулся. Световая какофония не давала нормально прицелиться.

Сефирот завис у него над плечом:

– Стреляй, феофил, я подправлю траекторию освещенных снарядов.

– Хороший мальчик!

Детектив спустил курок и палил без остановки, пока Гордон не осел на тело своей жертвы. Все было кончено.

Штейн подошел к сплетенным манкурту и демону, не опуская пистолета. Он перевернул Гордона на спину, с трудом оторвав от Мурмура. На лице солдата застыло безумное звериное выражение. Демон, лежавший рядом, булькал и хрипел, захлебываясь желчью. В его глазах затаился страх жертвенного агнца. Сложно сказать определенно, кто из этой пары больше напоминал исчадие ада.

– Мне же обещали… – просипел Мурмур.

Штейн присел на корточки и нагнулся поближе:

– Что обещали?

– Власть…

– Кто обещал?

Демон тяжело поднял руку, указав пальцем наверх. Штейн ухмыльнулся, представляя, как в голове Баррета переворачивается привычное мироустройство. Клирики Вышеграда, договаривающиеся с демоном, – вот ведь умора. Устроить беспорядки – это одно, но, похоже, Синоду был нужен карманный князек в гетто, и, узнав о вакансии благодаря проведенному на крови Баррета ритуалу, Мурмур предложил свою кандидатуру.

Вслух Штейн произнес:

– Манкурты – оружие ненадежное, а любой фанатик не остановится, стоит только выдернуть чеку. Миссионер, пытавшийся отговорить манкурта идти по твою душу, познал это на собственной шкуре. Хотя получилось как нельзя лучше для тебя, Герцог, ведь так? Станешь героем-мучеником, очистившим склоны Адского Котла от безумного потрошителя чертей. Наврешь, что сам сразил его. Мне ли тебя учить?

– По-мо-ги мне…

– Что скажешь, Баррет? Готов помочь этому отродью Антихриста, приставленному твоим отцом надзирать над бездной?

Офицер молча склонился к демону и зажал рваную рану на шее двумя руками.

– Воистину город меняется, – констатировал Штейн. – Синод решил постепенно ассимилировать Адский Котел. Избрал жестокий и лицемерный путь, кровь и ложь, но все же это лучше слепой бессмысленной ненависти. Куда все это приведет?

– Бог весть, – отозвался Баррет.

– Нет, сие есть дело рук человеческих. Поживем – увидим, – Штейн обратился к ангелу. – Сеф, приведи оперативную группу и медиков, да поскорее, иначе мы рискуем не успеть поднести корону новоявленному королю помойной ямы.

Ангел-хранитель прислушался.

– Они уже на подходе, феофил.

– Ну конечно! Второе письмо предназначалось Ломбарде. Требовалось защитить своего новоявленного князька от бешеного пса, сорвавшегося с поводка.

Штейн перезарядил Гавриила и направил его на Нила Гордона. Тот смотрел в лицо грехоборца.

Жалкий пережиток былых времен. Знамя святого воинства в его лице обратилось пугалом. Лесной пожар проредил дремучую чащу, и прикормленный волк поставлен во главу дикой стаи.

Штейн покачал головой. Бедный Гордон – чертов дурак! Распад личности ли сделал его безмозглым орудием, либо он был таковым всегда? Не были ли все они такими когда-то? Иерополь менялся. Не осталось в нем больше места святым и фанатикам.

Штейн встретил тяжелый взгляд манкурта и выстрелил ему в голову во исполнение общения, данного Саре. Он не оставит бывшего сослуживца бесконечно тлеть на костре Инквизитория.

– Прощай, боевой товарищ. Твой хадж завершен. Наш жестокий и бессердечный Спаситель оценил бы.

Стало тихо.