Грехоборец

Штейн развалился в кресле напротив капитана и закурил, раздражающе пощелкивая костяшками пальцев:

– А чего ты еще ждал от неправедника? Думаешь, я хотел становиться таким? – он потрепал себя по седым космам, собранным в хвост на затылке, посмотрел на руку с кожей цвета пепла от тлеющей в пальцах сигареты и наконец снял очки, открывая мертвенно-бледные водянистые рыбьи глаза. – Истерзанный разум в неувядающем теле. Не об этом молил я в окопах долбаного Спасителя. Не о бессмертии, не об утрате памяти, не о соглядатае ангелов. Блядь, я даже не помню, какой была моя семья. Помню, что любил. Не помню – кого.

– Я знаю.

– Медленно и неотвратимо забывая собственное прошлое и теряя себя, остается лишь жить сегодняшним днем под колпаком мертвого неба. Трудно при таком раскладе не стать мизантропом и соблюдать заскорузлые обряды.

– Проще говоря, ты бываешь невыносимым засранцем. Коллеги жалуются на твое поведение.

– Пусть лучше займутся своей работой.

– Некоторые грозятся настрочить донос в Инквизиторий.

– Всегда мечтал понаблюдать воочию за работай извращенцев, финансируемых из муниципального бюджета.

– Гор, я не могу вечно прикрывать твою задницу, даже несмотря на очевидные заслуги. Прекращай дурить. Ты мне нужен. Твой опыт и твои навыки. Не впадай в нигилизм. Можем увеличить пайку ихора, если есть подозрение на прогрессирующий распад личности. Давненько мы с тобой по душам не болтали, а вот теперь вижу, что зря.

– Разве это похоже на беседу по душам? – удивился Штейн. – А как же бар и пара бокалов виски? Выкуренная под тихий блюз сигарета. Потом еще пара бокалов и наконец найденные в сигаретном дыму бессвязные полуночные слова.

Ломбарда крякнул:

– Стар я уже для такого дерьма.

– Херня тогда это, а не разговор по душам.

Ломбарда треснул кулаком по столу:

– Хватит юлить! Заткнись и не сбивай меня с темы. Тебе необходим незамутненный свежий взгляд со стороны! – капитан сложил листок с распоряжением и забросил его в жерло трубы пневмопочты. – Напарник.

– Спасибо. У меня уже есть автономный дрон с псевдоинтеллектом, считывающий мои мозговые волны и оглашающий невысказанные бесхитростные мыслишки на всю округу. Все равно что бздеть в микрофон.

– Так общаются ангелы. Они не обладают ни человеческим сознанием, ни человеческой логикой. Они иные. Их метод взаимодействия с нами…

– Всего лишь гребаная «китайская комната». Алгоритм. Мы даже не знаем, понимают ли они нас на самом деле или только создают видимость. Мы-то их точно не понимаем.

Ломбарда отмахнулся:

– Давай оставим теологические диспуты тем, кто поумнее нас с тобой: церковникам Вышеграда да прочим попикам и синим чулкам. Наша работа заключается в более приземленных вещах. В Адском Котле зреют волнения.

– Знаю. Я там живу, если ты еще помнишь. Не знаю одного. С каких это пор Синод стали интересовать проблемы бесовского гетто?

– Бюро оберегает всех граждан Иерополя и расследует нарушение заповедей вне зависимости от чистоты адамовой генетический линии.

– На словах, – сказал Штейн. – На деле Синод будет рад, если все эти крысиные гнезда однажды сгорят дотла.

– Бюро Чистоты не подчиняется Синоду, – ответил Ломбарда без тени смущения.

Штейн парировал:

– Баррета, вероятно, тоже взяли на работу за успехи в учебе?

– Кстати, о Баррете…

За спиной Штейна послышались приближающиеся шаги.

– Вызывали, капитан?

Лицо Ломбарды посетила лукавая отеческая улыбка:

– Офицер, вашим напарником в расследовании череды убийств в Адском Котле я назначаю детектива Штейна. Введите его в курс дела.

– Грехи мои тяжкие… – только и выдавил из себя Штейн.

– Вы свободны! Да не останется ни одно прегрешение без должного воздаяния, – пробубнил Ломбарда и жестом выпроводил новоиспеченных напарников из своего офиса, вернувшись к бумагам.

2

В Адский Котел можно было попасть единственным способом – на муниципальном монорельсе, расчертившем Иерополь фрактальным морозным узором застывшей на стекле влаги. Штейн курил, прислонившись головой к окну полупустого вагона, и любовался последним городом на земле, раскинувшимся под эстакадами железнодорожных путей.