Грехопадение

Я встал со своего места и подошел к окну. Океан сегодня был прекрасен. Спокойным. Безмятежным. На ровном море не было ни малейшей ряби, солнечные лучи отражались в его зеркальном отражении. Это было полной противоположностью тому, что я чувствовал, когда мой разум закручивался, а эмоции разрывались на части. В голове царил полный хаос, мысли противоречили всему, чего я пытался достичь.

Я повернулся к нему лицом.

— Ты присматриваешь за Рафаэлем?

Он кивнул.

— Этот тупой ублюдок так плохо держится в тени, что за ним, пожалуй, легче всего уследить.

— Ты даже не представляешь, как я был близок к тому, чтобы подложить ему свинец в череп. Одна мысль о том, что Мила уехала с ним… черт, я хотел разорвать его на части.

Джеймс встал и присоединился ко мне, мы оба смотрели на океан.

— На твоих руках много крови из-за нее.

— Да. И у меня такое чувство, что будет еще больше. — Я глубоко вздохнул. — В любом случае, мы уверены, что мой отец еще не купил акции Рафаэля?

— Он не хочет этого, если это не даст ему контрольный пакет. Учитывая, что ты добавил десять процентов Милы к своим акциям, а остальные пять все еще связаны, он не заинтересован.

— Он знает, — пробормотал я. — Мой отец знает о новой версии завещания Торреса и о дополнительном пункте.

Джеймс остался невозмутим.

— Неважно, знает ли он. Он ничего не может с этим поделать.

— О, но он может. — Я сплел пальцы. — На его стороне все еще Рафаэль.

— Но Рафаэль — гей.

Я фыркнул.

— Он все равно может это сделать, гей он или нет. Вопрос в том, как далеко этот ублюдок готов зайти, чтобы заполучить в свои жадные руки деньги моего отца?

— Тогда ты должен это сделать.

Я посмотрел на мужчину.

— Так просто?

— Так просто. — Он кивнул. — Если есть шанс, что Рафаэль сделает шаг вперед, то мы должны убедиться, что ты его опередил. Все просто.

Я хмыкнул и закатил глаза.

— Просто, говоришь?

— Ага. Все просто. Если победа над отцом и выпытывание у него правды по-прежнему являются для тебя целью номер один, то нет никаких сомнений в том, что тебе нужно сделать.

Пристальный взгляд Джеймса и нахмуренные брови нарисовали картину человека, который был серьезен как черт. Человек, единственной заботой которого было добиться желаемых результатов, без лишних вопросов.

— Я просто оставлю эту тему висеть над твоей головой, как десятитонный грузовик, а сам пойду проверю младшего из родственников Торрес и узнаю, чем занимается этот маленький сорванец.

Я наблюдал, как он вышел, закрыв за собой дверь. То, что предложил Джеймс, не было чем-то, что не приходило мне в голову раньше. На самом деле я думал об этом много раз. Размышлял об этом с тех пор, как узнал о дополнительном проклятом пункте в завещании отца Милы. Он терзал мой позвоночник каждую чертову секунду.

Я не был новичком в мире, где деньги означали власть, а власть означала, что ты можешь делать все, что захочешь. Ложиться спать по ночам с кровью на руках и очередным кирпичом на вымощенной дороге в ад было для меня не в новинку. Это не было чем-то, что не давало мне спать по ночам. Но это… это была очень тонкая грань, которую можно было переступить даже для такого человека, как я. Это означало совершенно новый уровень обмана, и я не был уверен, что достаточно силен, чтобы нести это бремя.

8. МИЛА

Я приняла душ и надела удобные леггинсы и футболку на два размера больше моего. Что-то подсказывало мне, что это новое дополнение к моему дизайнерскому гардеробу появилось благодаря жалости Елены. Вещи были аккуратно сложены и лежали на комоде, чтобы я могла их заметить и поблагодарить.

Высушив волосы полотенцем, я села на кровать и уставилась на пустой стул, на котором сидел Сэйнт, когда я проснулась этим утром. Обычно мужчина, наблюдающий за тем, как я сплю, казался мне жутким. Но Сэйнт так хорошо играл свою роль, что его подглядывание даже выглядело привлекательным.

Я вздохнула и сдула с лица дикий локон, а затем снова опустилась на матрас. Мои мысли метались от потолка к стенам вокруг меня. Совсем недавно я ненавидела эту комнату, эту яхту, его. Я хотела только одного — убраться подальше от него и проснуться от того, что вся эта ситуация была не более чем дурным сном. Но сейчас, когда я лежала на шелковых простынях, окруженная его богатством, мое тело жаждало его прикосновений. Моя ненависть, которая раньше была направлена на него, теперь обратилась на себя.

Я ненавидела то, что внезапно почувствовала себя смущенной. Я ненавидела то, что мне нравилось, как он нес меня на яхту. Ненавидела, что теперь мне хочется расшифровать его и раскрыть его секреты, а не бороться за то, чтобы сбежать от него. Так вот как мне промывали мозги, когда я ложилась спать с одними ощущениями, а просыпалась с совершенно другими?

— Черт побери! — Я зарылась лицом в ладони.

— Так вот как звучит смятение?

— Господи! — Я поднялась и схватилась за грудь, глядя на Елену. — Неужели здесь никто никогда не стучит?

Она улыбнулась и шагнула внутрь, закрыв за собой дверь.

— Я просто хотела проверить, как у тебя дела.

Я погладила шов на своей длинной футболке.