Греховная страсть

Оливия в замешательстве наблюдала за ними. Она была почти в отчаянии. Теперь она станет не только женой и королевой. Она будет мамой для этих близняшек. Конечно же она справится с этим. Возможно, отчаяние вызвано лишь бессонной ночью? Или тем, что мужчина, за которого она собирается замуж, все еще мог испытывать чувства к своей бывшей любовнице?

Когда девочки с увлечением исследовали ее комнату, в дверь постучали. Оливия была уверена в том, что это Либби, и не задумываясь распахнула дверь. Она испытала удивление, когда увидела на пороге Габриеля. В темном костюме, белой рубашке и галстуке цвета вина он выглядел элегантно и привлекательно.

– Надеюсь, сейчас не слишком рано?

Его глаза невольно задержались на ее точеной фигуре. За ним в комнату вошли несколько горничных, которые везли тележки с блюдами, накрытыми колпаками. Оливия учуяла привлекательные ароматы. Она пригладила волосы, понимая, что после такой бессонной ночи, вероятно, выглядит не лучшим образом. Ей даже не удалось почистить зубы.

– Нет, конечно нет. Понимаю, как тебе хочется увидеться с девочками.

– Это так.

Его глаза блестели. Сердце Оливии болезненно сжалось, когда она догадалась, что он думал об их матери. Она твердо решила не анализировать свои чувства. Девушка повернулась к близняшкам:

– Беттани, Карина, познакомьтесь…

Оливия была в замешательстве. Кем для них был принц? Но Габриель закончил фразу за нее:

– Я – ваш отец.

Габриель почувствовал удивление Оливии. Он очень много думал над будущим своих дочерей и пришел к выводу, что, несмотря ни на что, он обязан признать свое отцовство.

– Это Беттани. – Оливия положила ладонь на голову девочки справа. – А это Карина.

Смущенный, Габриель переводил взгляд с одной сестры на другую. Ему до сих пор казалось, что у него двоится в глазах.

– Но как ты их различаешь?

– Беттани – разговорчивая.

Но сейчас обе девочки потрясенно молчали, прижимались к Оливии.

Мужчина подумал, что их чувство страха рассеется, когда он перестанет смотреть на них с высоты своего роста. Он опустился на колени.

– Очень рад с вами познакомиться.

Та, которую Оливия представила как Беттани, посмотрела на него с подозрением, а затем недовольно опустила голову:

– Мы хотим есть.

– И чего бы тебе хотелось на завтрак? – спросил он. – У нас есть яйца, блинчики, тосты.

– Мороженое.

– На завтрак мороженое не едят, – мягко возразил Габриель.

Оливия даже не пыталась скрывать свое восхищение. Она была готова разразиться радостным смехом.

– С шоколадом.

Требования Беттани несколько смутили Габриеля.

– Может быть, после обеда. – В политической карьере ему уже не раз приходилось иметь дело с трудными переговорщиками, но его собственные дочери не шли ни в какое сравнение с ними. – И только после того, как вы съедите все остальное.

– Хочу мороженое.

– А как насчет вафель с сиропом? – Он попытался смягчить свой отказ улыбкой.

– Оливия.

Жалоба Беттани была такой умилительной, что Габриель едва не улыбнулся.

– Нет. – Девушка решительно покачала головой. – Вы должны слушаться отца. Он лучше всех знает, как нужно поступить.

Она мягко подтолкнула девочек к столу, накрытому горничными, и посадила на стулья.

Габриель отодвинул стул и для Оливии, но она покачала головой:

– Вам нужно больше времени проводить вместе. Я хочу принять душ и переодеться. – И, улыбнувшись, она скрылась в ванной комнате.

Когда дверь за ней плотно закрылась, Габриель повернулся к девочкам:

– Итак, вы решили, что будете есть?

Они не сводили с него своих зеленых глаз, ожидая, что он сдастся.

– Блинчики.

Габриель попросил горничную сервировать блинчики. У него самого аппетита так и не появилось. Мужчина медленно потягивал кофе и узнавал Мариссу в каждом жесте.

Прежде чем насытиться, девочки съели по два блинчика. Габриелю оставалось лишь завидовать такому здоровому аппетиту. Дверь справа негромко открылась, в комнату из ванной вошла Оливия. Длинные светлые волосы обрамляли ее лицо мягкими волнами. Она нанесла легкий, едва заметный дневной макияж. На ней было простое прямое темно-синее платье, которое подчеркивало ее осиную талию, бедра и грудь. Лодочки цвета топленого молока удлиняли ее и без того изящные ноги.

Габриелю было трудно дышать. Ее красота буквально ослепила его, он испытал приступ сильнейшего эротического влечения. Если бы близняшки не ночевали здесь, их близость произошла бы уже вчера.

Этот внезапный порыв заставил его задуматься. Этого ли он хотел, когда делал ей предложение? Когда он был с Мариссой, их страсть доставляла им изрядные неприятности. Но страсть – это не любовь, она конечна. К своей будущей жене он должен иметь здоровое влечение. У него получится не заходить слишком далеко.

После расставания с Мариссой Габриель погрузился в глубокую депрессию. Понимая, что у них не могло быть будущего, он все же не спасся от привязанности.

– Кофе? – предложил он, но его голос звучал не так, как ему бы этого хотелось. Его лицо оставалось хмурым.

– Да, пожалуйста. – Она улыбнулась. Оливия выглядела куда более спокойно, чем он. – Думаю, сегодня мне без этого решительно не обойтись.

– Плохо спала?