Греховная связь

— …потому что я не свободен. Я связан по рукам и ногам. Я дал обет перед Богом и перед женой, которую взял перед Его ликом. Здесь много людей, надеющихся на меня — нуждающихся во мне. Я не могу так уйти — сбежать от них.

— Нет! — Она тяжело обвисла в его объятьях. — Не можешь же ты вот так взять и отбросить меня! А что со мной? Или моего слова здесь нет? Ты заблуждаешься, Роберт, ты глубоко заблуждаешься! Ты любишь меня, и ты это знаешь!

Он почти ничего не видел сквозь марево боли.

— И всегда, всегда буду! — Он прижал ее к себе. — Прощай, моя любовь, — прошептал он. — Это прощание. — Он прижался оледенелыми губами к ее бледным и холодным как камень губам. — Прощай!

— Эвер-а-а-а-а-а-рд!

Такой вопль мог исторгнуться только из глотки поджариваемого в аду дьявола. В следующую же секунду сильный удар в голову чуть не сбросил Роберта вниз. Он рухнул на колени, тут же вскочил и оказался лицом к лицу со своим обидчиком.

— Вы! Вы! — Что-то щелкнуло в голове у Калдера. — Вы! Все время это были вы! Господи Иисусе! Вы, грязный, вонючий ублюдок, я убью вас…

Взвыв как сам дух смерти, он бросился на Роберта. Инстинктивно вытянув руки для самозащиты, Роберт нагнул голову и отпрянул, изо всей силы оттолкнув от себя старика. Джим пролетел мимо него и слишком поздно разглядел во тьме узкую полоску, отделявшую их от края утеса.

— Н-е-е-е-е-е-е-т!

Ноги его скребли землю, как гребет задними лапами пес, он пытался затормозить свой бег, но слишком тяжела была его туша. Он поскользнулся, упал и в отчаянии заскользил в каком-то замедленном движении к краю.

— Нет! Н-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!

Исторгнутый вой смертельного ужаса и крик Алли слились в демоническую музыку, перекрывшую бурю. Очнувшись, Роберт бросился на землю у края обрыва и попытался схватить Калдера. Пальцы его коснулись старика, и на секунду его железная лапа сомкнулась на его предплечье и затем вцепилась в руку. Но когда над ревущим и кипящим морем вспыхнула очередная молния, яркий свет вырвал из мрака калдеровские глаза, лицо и в последний миг — руки, тщетно хватающие пустоту, и потом его тело исчезло за краем обрыва и устремилось в бесконечном воющем падении вниз, в торжествующие объятья жестоких черных камней.

19

Этот крик застыл в ушах двух свидетелей на всю оставшуюся жизнь. Казалось, он прозвучал прямо из загробного мира.

— Папа! Папа! Папа!

Ему пришлось удерживать ее. В невменяемом состоянии она чуть не бросилась вслед за человеком, который еще секунду назад стоял перед ними во всей гордыне и ярости жизни. А перед внутренним взором потрясенного Роберта низвергалась с крутизны машина, и пожилые мужчина и женщина, падали, падали… вниз… вниз…

Он закинул голову и завыл.

— Алли — они ушли. Он ушел! Они мертвы! Все мертвы.

— Не может того быть! Не может!..

— Помощь! Нужна помощь!

Он повернулся, чтобы бежать. Пронзительный крик остановил его.

— А как же я?

Ничего не приходило ему в голову. Он не мог отвести ее в пасторский дом и препоручить нежным заботам Джоан. Что же делать?

— Стой здесь, Алли, — под деревом. Я туда и обратно.

— Нет!

— Но я должен, Алли! Вдруг он еще жив! Тогда, если поднять тревогу, есть шанс! — Дот шанс, которого не было у них — у папы и мамы, — тупо крутилось у него в голове, — тот шанс, который я должен дать Джиму, что бы там ни было“. — Я мигом, буквально туда и обратно. Я вернусь за тобой, обещаю.

Говоря это, он отрывал от себя ее пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в его руку и шею.

— Не оставляй меня, Роберт! Не оставляй меня!

Ее отчаянный крик звенел в его ушах, вторя крику ее отца, и заставлял действовать. Инстинктивно он бросился бежать, забыв о машине, которая доставила его сюда. Он мчался, как зверь, пригнувшись к земле, качая головой в тщетной попытке уклониться от безжалостного дождя.

Помощь.

Помощь? Нужна помощь.

Так вот, значит, как.

Теперь уже никакой ошибки не было.

Женский крик.

Сжавшись в кабине своего фургончика, Мик Форд знал, что больше себя обманывать нельзя. Когда они добрались до мыса, его охватила тайная радость, что голубого „доджа“ Поля Эверарда нигде не видно.

— Ясно, он направляется в Вестерн-Пойнт, просто катается или что там ему взбрело, и никакого отношения к Алли это не имеет, — пытался он убедить приятеля.

Но радость его была преждевременной. Джима Калдера не так-то просто было сбить со следа, по которому он так долго шел.

— Он здесь, говорю я тебе, — сипел он, — я чую его!

И тут слабенькие фары фургончика осветили голубой „додж“.

— Что я говорил!

Отрывисто приказав Мику стоять на месте, не выключать фары и не выпускать подонка, если тот вознамерится улизнуть, Джим Калдер растворился в ночи.

Мик не мог с уверенностью сказать, что первый услышанный им крик принадлежал человеку. Может, какая птица. Ветер так завывал…

Вот снова? И опять крик смолк прежде, чем он успел вслушаться и понять, что это такое.

Но сейчас — он не мог ошибиться — это был женский крик, полный отчаяния или ужаса — но точно, женский. Он задрожал от страха Что, черт побери, ему делать?