Греховная связь

— Дай мне спасти этого парнишку — дай мне вернуть его матери — и я готов принять все, что положено, за смерть Джима Калдера. — Он уже жалел о том, что позволил Джоан выпихнуть его на шахту. Если б у него было хоть немного времени подумать, он нашел бы способ, как организовать поиск тела Джима Калдера и при этом избавить Алли от всяких бед — он должен был это сделать. Ну, ладно, он сделает это сразу же, как только поднимется на поверхность…

— Все в порядке, преподобный?

Человек у лебедки, обслуживающей подъемник, ждал сигнала Роберта. Со своей верхотуры он всматривался в чернеющую внизу бездну.

— Да, машина в порядке! — всплыл к нему наверх тоненький фальцет, пародирующий голос Роберта. — Еще один. Последний. Давайте, когда будете готовы!

— Ну, вы и поработали нынче, преп! — отозвался лебедочник. — Сколько ж вы повытаскивали? Семнадцать? Восемнадцать? Ну, слава Богу, последний заход. Ну, и старушка потрудилась в эту ноченьку на славу. Она уж давным-давно на пенсии, эта лебедка, — а тут такое. Ну, пошли!

Лебедочник медленно отпустил рукоять, и колесо с недовольным скрипом начало поворачиваться. Чтобы ослабить ноющую боль в плечах, Роберт оперся на бок дряхлой клети, схватившись руками за боковые канаты, чтобы удерживать равновесие. У ног Роберта лежал все еще не пришедший в сознание Джонни Андерсон; Роберт придерживал парня, защищая от тряски, когда подъемник поднялся на воздух и затем, скрипя, начал восхождение на поверхность.

Они медленно поднимались вверх; подъемник сотрясался и стонал с каждым полуоборотом колеса. На лице механика отразилось беспокойство, и он с тревогой оглядел машинное отделение. Вверх, вверх, вверх — теперь мягче. Наконец клеть поднялась на уровень платформы. Вздохнув с облегчением, он поставил на тормоз, выключил механизм и поспешил к клети, чтобы помочь вытащить раненого и подать руку Роберту.

Однако завершающего толчка, когда сработала тормозная система, оказалось достаточно для старой машины, и без того перенапряженной бесконечными усилиями этой ночи. Это было последней каплей. Главный трос, на котором держалась клеть, издал стон, словно это был живой человек, и начал медленно, медленно расползаться на части. Механик плашмя бросился на пол, пытаясь дотянуться до края клети.

— Прыгайте, преп! — заорал он в ужасе. — Остались только боковые кабели — они не выдержат!

Роберт ринулся вперед.

— Берите парнишку! — крикнул он. Схватив Джонни под мышки, словно в его распоряжении было все время мира, он приподнял мертвенную тяжесть бессознательного тела, перекинул до пояса из клети и осторожно положил его на платформу. Лебедочник вцепился в безвольно болтающиеся руки юноши и изо всех сил потянул инертное тело на себя.

— Скорее, преп! — завопил он. — Скорее!

Роберт попытался выскочить. Но, как только он сдвинулся с места, со звуком, похожим на выстрел, — лопнул первый боковой кабель. Роберт инстинктивно отпрыгнул в другую сторону, крепко держа в руках второй кабель и одним стремительным верным движением посылая тело на платформу. Но было слишком поздно. Второй кабель лопнул в тот самый момент, когда он успел схватиться за край. Какую-то одну бесконечную секунду казалось, что он удержится, а затем, невероятно медленно, он упал на спину. Извиваясь, как умирающий питон, освободившийся от всех пут, шкив яростно пронесся по воздуху в безумном полете, а клеть с Робертом на борту скрылась в шахте, низвергаясь в самое сердце тьмы.

20

Вымытая штормом до первозданной свежести и великолепия, бухта Крушения раскинулась, ликуя, на утреннем солнце. Все треволнения предыдущей ночи были не более, чем дурным сном, для птиц, оживленно носящихся над водами и стремглав бросающихся за любой добычей, выброшенной морскими глубинами. Однако наметанный глаз полицейского повсюду видел следы зла.

— Сюда! Я говорил, сержант! Вот здесь!

С торжествующим видом Мик Форд подвел небольшую группу полицейских к пресловутому голубому „доджу“, одиноко стоявшему на обрыве над бухтой. Они окружили его, словно охотники, замкнувшие кольцо вокруг жертвы, внимательно изучая все детали. Затем старший офицер достал из кармана запечатанный пакет, вынул из него пластиковые перчатки и открыл дверцу.

С сиденья на пол под дуновением утреннего ветерка слетела смятая и разорванная записка. Он поднял ее. „НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ОСТАВАТЬСЯ В БРАЙТСТОУНЕ… ПРОНЮХАЛ… НЕ МОГУ ОСТАВАТЬСЯ… БЕЗ ТЕБЯ… У БУХТЫ КРУШЕНИЯ НОЧЬЮ“. Без каких-либо замечаний офицер передал ее помощнику.

— Здесь подпись: „А.“, — прочел сержант.

— Это Алли! Алли Калдер! По мне это звучит как предсмертная записка! Так пишут перед самоубийством! — Мик помолчал, глаза его расширились от ужаса. — Это дело рук Эверарда! Он довел ее до этого, точно он!

Неожиданный комментарий Мика был встречен молчанием.

— О’кей, ребята, давайте осмотрим все кругом, — распорядился следователь. — Но не забудьте, поосторожней. Вчера была такая сырая ночка — должны остаться следы. Так что извольте двигаться на цыпочках, как балерины, ясно?

Кивнув головами, все разошлись выполнять задание.