Греховная услада (ЛП)

В конечном счете, мы уперлись в реку и ему пришлось остановиться. Я скорее свалилась, чем спрыгнула со спины коня — ноги по консистенции стали похожи на желе, колени подкашивались. Завалившись на спину, я наблюдала, как золотистая дымка окутывает тело жеребца. Приобретя человеческий облик, он рухнул рядом с водным потоком и, с той же жадностью, что я заглатывала воздух, принялся взахлеб пить воду.

— Не переусердствуй, — выпалила я, сипло дыша, — а то вызовешь колики.

Он хмыкнул, но прекратил пить и вместо этого перекатился всем телом в воду. От его коричневато-красной кожи исходило теплое марево, дыхание было удушливым, если не сказать — натужным.

Поразительно, как он вообще досюда добежал, учитывая, что провел под замком непонятно сколько времени.

Я устремила взор в ночное небо. Невидимая мне луна пошла на убыль, время приблизительно было где-то около трех часов утра. Несмотря на то, что наша скачка длилась добрых два часа, нам предстояло преодолеть еще большое расстояние до наступления рассвета, если мы хотели оставаться свободными.

Наконец-то, дрожь в ногах настолько утихла, что я смогла встать на четвереньки. Я подползла к речушке и зачерпнула полную пригоршню ледяной воды, и неспешно пила ее до тех пор, пока пылающий в горле огонь не потух. Плеснула немного воды на лицо и шею, после чего принялась смывать с уха кровь, но легче мне от этого не стало. Все, в чем я нуждалась — это горячая ванна, большой жирный стейк и огромная кружка кофе. И не обязательно в этом порядке.

— Лучше бы промыла те раны, что на теле, — заметил он, его голос был столь хриплым, что забота, прозвучавшая в нем, была едва различима.

Я мельком взглянула в его сторону — он лежал с закрытыми глазами.

— Собираюсь этим заняться.

Сначала я перекинулась в волка, чтобы немного ускорить процесс исцеления, затем вернулась в человеческий облик и, усевшись, начала очищать не только раны от крови и грязи, но и ноги — и все, что между ними — от конского волоса и пота.

Уж не знаю, как там скакала леди Годива [4], но она явно не ездила на неоседланной лошади для вящего удовольствия. Конский пот на нагом теле был малоприятной вещью.

— Как думаешь, они продолжат нас преследовать? — спросил он, спустя несколько минут.

— О, да. Те твари будут идти по нашему запаху, мы же не побеспокоились замести следы.

Он хмыкнул:

— Я всего лишь хотел сбежать от ублюдков.

Разве нам не обоим этого хотелось?

— Как долго ты там пробыл?

— По меньшей мере месяц. Другие провели там больше года.

— И они… э-э… подвергали вас дойке?

Он открыл один глаз и оценивающе на меня посмотрел.

— Как ты догадалась?

Я пожала плечами:

— Охранники говорили о заборе образцов.

— Пусть так, но это все равно бы не стало моим первым предположением.

— Пару месяцев назад, оно бы не стало и моим. — Но с тех пор я многому научилась. Через многое прошла.

— Хочешь сказать, что имеешь представление относительно того, что там творится?

— Смутные подозрения, не более того.

— Например, какие?

Я скривилась.

— Генно-инженерные исследования. Скрещивание.

Его глаза немного сузились, от какой-то эмоции, которой я не смогла понятьпо его нечитаемому лицу. Очевидно, мужчина заподозрил, что я знала больше, чем говорила, но все, что он спросил, было:

— Как долго ты там пробыла?

— Около восьми дней, но эта ночь — единственная, которую помню.

Он хмыкнул:

— Похоже на мою историю. Но я, по всей видимости, пробыл там пару месяцев, прежде чем пришел в себя.

В таком случае, мы явно были в наркотическом угаре. Но почему для жеребцов потребовалось два месяца, чтобы прийти в себя, а для меня чуть более недели? Все говорило о том, что я не должна былаочухаться, но это случилось, и уж не по той ли самой причине, от которой я была не в силах отрешиться?

Я потерла кулаками глаза, желая рассеять туман, окутывающий сознание, чтобы вспомнить, что произошло.

— Вы никогда не пытались сбежать?

— Нет, в силу того, что это было невозможно. С нас никогда не снимали цепей, а сама конюшня была оснащена пси-поглотителями, на случай, если любой из нас попытался бы прибегнуть к экстрасенсорике.

По крайней мере, это объясняло, почему я не почувствовала что они такое, однако же, несмотря на пси-гаджеты, он, в отличие от меня, сразу понял— чем являюсь я. И это обстоятельство вызвало у меня интерес. А может, все было гораздо проще и дело было в том, что лошади весьма чувствительны к волчьему запаху?

— Не делали ли они с тобой что-то еще, помимо доения?

— Нет, благодарение богу.

— Не видел ли ты других перевертышей?

— Нас никогда не выпускали из той чертовой конюшни.

В таком случае, до того, как его пленили, он, должно быть, обладал великолепным здоровьем, потому что за месяцы простоя он не растратил своей выносливости и силы. Мужчина на четвереньках выполз из реки и растянулся на траве.