Греховное падение

Мужчина вслед за мной тоже кончает, наполняя своим семенем, а затем выходит, оставляя после себя саднящую боль между ног от его чрезмерной грубости. Мне хочется скатиться по стене на пол, так как ноги превращены в желе, а я не могу больше стоять, но Мрак подхватывает меня на руки и бережно кладет меня на кровать, поправляя на мне сбившуюся юбку.

— Ты меня поняла? Завтра же, — напоминает он, водя пальцами по моему оголенному животу.

Я киваю, без возможности говорить от интенсивности испытываемого оргазма, глаза то и дело закрываются. Мне не хочется, чтобы он уходил, поэтому я все же шепчу: "не уходи", прежде чем уйти в мир Морфея.

— Не уйду, Стайл, — отвечает, или мне это кажется, слишком слаба, чтобы анализировать.

Когда просыпаюсь, я снова одна в номере, вроде бы привычно, но все равно неприятное чувство разъедает, как поселившийся червячок в душе. Он никогда не сдерживает обещаний. Но затем я слышу в ванной шорох, а Мрак появляется в дверях в одном полотенце. Выглядит он, как всегда, невероятно. Темные волосы на голове в легком беспорядке, а мокрые дорожки воды повторяют его рельефный пресс, и, хоть свет приглушен, я все вижу. Во рту скапливается слюна от желания слизать эти дорожки языком, очертить силуэт мышц, попробовать его на вкус.

— Проснулась? — Врывается в мысли он, заставая меня за разглядыванием.

Я киваю в ответ, продолжая пожирать его взглядом и присаживаясь на кровати.

— Если продолжишь так смотреть, на всю ночь останешься здесь, а как ты это объяснишь своему жениху? — Усмехается он.

Я в ответ прячу взгляд, а мужчина приседает возле меня и, подняв мою голову за подбородок, спрашивает, встречаясь с моими глазами:

— Ты меня поняла насчет него? Я не шучу.

— Ты не посмеешь ему рассказать.

— Хочешь проверить? Слишком долго мирюсь с этим, представляя его член там, где все только мое.

Опускает руку на мои ноги и двигается вверх, а, забравшись под трусики, накрывает клитор.

— Он тебя берет также: вколачивается на всю длину, тра*ает по самые яйца? Ты тоже так сладко стонешь под ним? — Спрашивает он, поддразнивая и теребя сжавшуюся бусину.

— Нет, я не сплю с ним с тех самых пор.

— Это радует, — награждает меня одобряющим взглядом и убирает руку. — Тебе пора, иначе останешься надолго, — намекает на мой уход.

— Ты порвал мою блузку, я не могу так уйти.

— Возьми мою рубашку.

— Но… — Хочу продолжить: "будет скандал", но он прерывает.

— Разве мы не договорились? Я не намерен делить тебя с ним.

— До этого делил, — ехидно замечаю, ощетинившись.

Он ни на один вопрос не отвечает, зато я должна плясать под его дудку. Нетушки.

— Сама же сказала, что не спала с ним, — усмехается.

— На все у тебя есть ответ, — замечаю, поднимаясь с кровати, — только на то, что я хочу знать, нет.

— Скоро все узнаешь, Стайл. — Обещает он, накидывая мне на плечи свою рубашку.

Я вдыхаю ее запах, дурманящий даже после секса, ведь она пахнет им, дрожащими пальцами застегиваю пуговицы, а Мрак подходит ко мне, помогает справиться с рубашкой, даже одобрительно осматривает, видимо, довольный зрелищем, а затем целует, засасывая мою губу себе в рот.

— Ты опять ничего не сказал, — укоризненно качаю головой, когда он отрывается от меня, прекращая поцелуй.

В ответ он хищно улыбается и бросает: "в понедельник". Я киваю, довольная в душе его ответом, хоть и понедельник наступит не скоро, но это уже лучше, чем ничего, и направляюсь к выходу из номера.

* * *

Даже спустя время я продолжаю чувствовать его между своих ног, лоно пульсирует, а я сжимаю бедра, направляя машину домой и анализируя разговор с Мраком. Он хочет, чтобы я разошлась с женихом, а, значит, он тоже ко мне что-то испытывает. Не хочет делиться. Я его. Это окрыляет.

Подъехав к дому и остановив машину, я поднимаю голову и вижу горящий свет в окнах, а, значит, Бен дома. Ко мне снова возвращаются угрызения совести, и я, решив, что сегодня же разорву отношения, тихонько захожу в квартиру, надеясь, что смогу прошмыгнуть мимо него и переодеться. Услышав звуки в ванной, я спешу в комнату, выдыхая облегченно. Не хочу, чтобы в разговоре с Беном меня что-то отвлекало, да и не хочется преподносить все через рубашку другого.

Я быстро переоделась, причесала волосы, сделав хвост, и поняв, что Бен еще не вышел из душа, села на диванчик в кухне, нетерпеливо постукивая пальцем по столешнице. Чем раньше, тем лучше.

Услышав, что звук воды стих, я приготовилась, проговаривая в уме еще раз, что именно скажу. Бен заглянул в кухню, одетый в халат, увидев меня, расплылся в улыбке.

— Ты уже дома.

— Да, и мне нужно с тобой поговорить, — проговорила серьезно.

Он кивнул и, скрестив руки на груди, уставился на меня. Явно ожидая от меня подвоха. А я, заламывая пальцы, выпалила, оторвав пластырь, как с гнойной раны, с моего вранья.

— Нам надо расстаться.

— Что? — Переспросил он удивленно.

Я выдохнула, собравшись. Ведь главное уже сказала.

— Разойтись.

— Откуда такие перемены? Мы же к свадьбе готовимся.

— Я тебе изменила, Бен, — ответила шепотом, чувствуя, что краснею.