Греховные клятвы

— Повернись, милая, — говорю я ей, забирая ожерелье из ее рук и надевая его ей на шею, немного опустившись на колени, чтобы я могла застегнуть его.

— Готово.

Она кружится в своем пышном белом платье, волосы затянуты в пучок балерины.

— Спасибо, мамочка. Теперь я выгляжу красивой, как ты. — Она ухмыляется, у нее не хватает одного зуба.

Я беру в руки ее лицо, пока она смотрит на меня.

— Тебе не нужно ожерелье или красивое платье, чтобы стать красивой, потому что это всего лишь вещи, София. Ты и так прекрасна. И знаешь, что самое красивое в тебе?

— Что? — В ее голосе звучит благоговение, а глаза с каждой секундой становятся все больше.

— То, что находится в твоем сердце. Твой милый характер, твое желание помогать людям. Вот что делает тебя красивой.

Она улыбается еще шире.

Джейд обнимает меня за плечи и шепчет:

— Ты самая естественная мать. Я горжусь тобой.

И от женщины, которая является самой замечательной матерью, которую я когда-либо видела, это большой комплимент.

Мне несказанно повезло, что обе мои подруги вернулись. Наши жизни, возможно, были наполнены мрачными и ужасными событиями, но нам тоже повезло. Мы вернули друг друга. И в последние несколько месяцев именно Джейд помогает нам с Кайлой справиться с демонами нашего прошлого с помощью разговорной терапии. Она даже собирается открыть центр для женщин, ставших жертвами торговли людьми, в чем я намерена ей помочь.

Раздается тихий стук.

— Войдите, — говорю я.

Дверь распахивается, и внутрь заходит мой отец, его брови опускаются от сильных эмоций, когда он приближается.

— Не могу поверить, что моя прекрасная дочь выходит замуж. — Его глаза блестят от влаги, а его рука сжимает мою. — Мы с мамой очень любим тебя. Мы рады видеть тебя счастливой. Ты ведь счастлива, правда, милая?

— Да, папа. Я никогда не думала, что дойду до этого момента в своей жизни, но я здесь, и я никогда не была так счастлива.

— Этот человек отчаянно хочет тебя увидеть. — Он смеется, покачивая головой.

— Ты видел его? — Мои глаза увеличиваются; я не могу остановить сильное биение своего сердца.

— О, да. Он практически вышагивает перед алтарем, ежесекундно поправляя манжеты. — Он снова хихикает.

— Тогда, полагаю, мы должны избавить этого человека от страданий.

Одна из девушек сообщает метрдотелю, что мы готовы, и нас выводят за пределы номера и ведут по длинному коридору, выходящему на пляж.

С букетами в руках девушки целуют меня, а затем одна за другой спускаются по мостику, выходящему к океану.

Мама уже там, сидит рядом с мамой Майкла. Они стали довольно близки, часто вместе планируют обеды и визиты к маникюрше.

Наверное, хорошо, что мои родители переехали всего за пять миль от нас. Это все Майкл. Он спросил, не согласятся ли они, и они оба захотели, но не были уверены, что оставят свою работу, пока он не нашел им подходящую. Моя мама по-прежнему работает пластическим хирургом в одной из лучших больниц города, а папа занял должность вице-президента у одного из друзей Майкла, который был готов оставить карьеру финансиста и уйти на пенсию.

То, что они так близки, — это подарок, который не выразить никакими словами благодарности. Он делает такие вещи для меня, и это лучше, чем слышать, как он говорит, что любит меня, потому что это — его действия — показывает масштаб его преданности.

Когда наступает очередь Софии, метрдотель вручает ей корзину для цветов.

Когда она собирается идти к алтарю, она смотрит на меня через плечо и говорит:

— Я люблю тебя, мамочка.

И пока я пытаюсь не расплавиться в луже нахлынувших эмоций, она уходит, оставляя меня наедине с отцом.

— Она особенная, эта девочка. — Он усмехается, глядя ей вслед.

— Я знаю. Она действительно особенная.

— Мы с мамой не против посидеть с ребенком сегодня вечером, если вы с Майклом захотите побыть одни… ну, ты понимаешь… — Клянусь, его щеки краснеют, и он едва может смотреть мне в глаза.

Я истерически смеюсь.

— Боже мой, папа. Ты действительно только что это сказал?

— Что? — Он наконец смотрит на меня, бесстрастно вскидывая руки. — Я тоже когда-то был молодым.

Я качаю головой, как раз когда музыка меняется, и, глубоко вздохнув, с отцовской рукой, обхватившей мою, мы вместе выходим на улицу.

Как только я вижу его — Майкла, моего мужа, — мое сердце замирает, а ноги ускоряют шаг. Его брови нахмурились, эмоции охватили его жесткие черты, смягчая их для меня. И когда я приближаюсь, он делает два шага в нашу сторону, словно я нужна ему так же сильно, как и он мне.

Мой отец смеется под нос и, поцеловав меня в щеку, пожимает руку Майкла.

— Спасибо, сэр, — говорит он папе, который садится рядом с мамой. — Я самый счастливый человек, который когда-либо ходил по этой земле, — тихо говорит он мне, пока свадебный церемониймейстер открывает страницу.

— Не волнуйся, — шепчу я, прижимаясь губами к его уху. — Я обещаю напоминать тебе о том, как тебе повезло, каждый день.

Мое лицо светлеет, когда он хихикает.

— Вот он, тот самый умный рот, в который я влюбился. — Он дьявольски ухмыляется, и моя улыбка становится еще шире.