Греховные клятвы

Я провожу руками по бокам, не в силах больше терпеть то, как он меня осматривает. Моя кожа теплеет, как будто его большие, сильные руки находятся на мне, на обнаженной плоти под одеждой. Мои соски затвердели, и я практически бросилась на кровать, не желая, чтобы он видел меня такой, чтобы знал, что я чувствую.

— М-м-м… — Я стараюсь сохранять уверенность в каждом шаге.

Незаметно я опускаюсь на одну сторону кровати, проскальзывая под самое мягкое одеяло, которое я когда — либо чувствовала. Белый пух похож на облако.

Он быстро выдыхает, опускается рядом со мной, выключает лампу на тумбочке и превращает мой мир в темноту. Но я хорошо знаю темноту.

— Спокойной ночи, голубка, — шепчет он, и я слышу тяжелые раскаты его дыхания, а я повторяю их.

Как я могу так спать, зная, что его большие, сильные руки рядом со мной?

Я переваливаюсь на бок, сжимая бедра, пытаясь заглушить желание к нему. Но это бесполезно. Моя жажда слишком сильна.

Я усилием воли закрываю глаза, концентрируясь на комфорте этой кровати, ценя то, что у меня действительно есть кровать, на которой можно спать. В том доме мы, девочки, все спали на грязных матрасах. Катушки в них практически протыкали спину. Но это не было даже близко к тем ужасам, которые мы пережили. С нами всегда происходило что-нибудь похуже. Что-то новое, от чего мы не могли убежать.

— Ини, мини, мини, мо. Кто из вас должен идти?

Он стоит перед нашими обнаженными телами, когда мы с криком обнимаемся. Некоторые уже мертвы на полу, их головы с пулей между глаз.

Чад — один из тех, кто выносит мусор — нас, как мусор. Он один из их чистильщиков. Или лучше сказать — убийц. Когда он переступает порог дома, меня охватывает паника, потому что я знаю — мы все знаем — кто-то из нас сегодня умрет.

Убить нас мало, но на выходе они выскребают каждую унцию нашего достоинства. Они заставляют нас раздеваться, показывать им все, а мы умоляем остаться в живых.

Еще один день. Разве не смешно молить о жизни, когда ты уже столько раз думал о смерти?

— Итак, Бри, я спрошу еще раз. Где деньги на чаевые, которые ты украла у босса?

— П-п-пожалуйста. — Она вздрогнула, светлые волосы спутались на плечах, все ее тело дрожит, щека кровоточит от пореза, который он нанес ей ножом. — Я не брала никаких денег. Я бы никогда не взяла.

— Неправильный ответ.

Выстрел.

Анна падает, и ее тело с грохотом сваливается на пол, а остальные кричат и плачут. Бри всхлипывает, обхватив дрожащими руками свою грудь.

— Пожалуйста, я не делала этого. Я бы не стала! — плачет она, ее когда-то яркие голубые глаза теперь потускнели.

Кайла рыдает рядом со мной, одной рукой закрывая рот, другой — все, что может, из своего тела.

— Тони говорит, что ты это сделала. Он видел, как ты забирала его из клуба. Мы просто не знаем, где ты его спрятала.

— Я не знаю, о чем он говорит. Я не краду. Я отдала все Тони в тот же день.

Тони подходит к ней, грубо хватает ее за челюсть и плюет ей в лицо.

— Ты называешь меня гребаным лжецом, шлюха?

Его рука вырывается, и он дает ей такую пощечину, что она падает на колени.

— Вставай, блять, на ноги, уродливая сука. — Он хватает ее за руку и дергает вверх. — Просто убей ее, Чад. Из-за нее мы теряем хорошие тела.