Греховные клятвы

— В чем дело, София?

— Эм… — Она делает паузу. — Ты не всегда выполняешь свои обещания, папа.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Этот оттенок грусти трудно не заметить и еще труднее не почувствовать. И если эта пауза — хоть какой-то признак, он тоже сейчас это чувствует.

— Мне жаль, принцесса. Ты права. — Его выдох резкий. — Я буду стараться лучше. Меньше работать.

— Все в порядке. Я просто шучу. Я знаю, что ты очень много работаешь, чтобы оплачивать наш дом и все мои игрушки.

— Нет ничего важнее тебя. Папа любит тебя… Ты слишком быстро растешь.

— Дедушка говорит, что я выйду замуж, не успеешь оглянуться.

— Скажи ему, что ты не выйдешь замуж еще лет двадцать.

В трубке раздается смех пожилого мужчины, и она разражается хихиканьем.

— Ладно, папочка, скоро увидимся. Сейчас я иду играть.

— Ты закончила домашнее задание? — торопливо спрашивает он.

— Да. Домашнее задание перед игрой, — повторяет она, как будто делала это миллион раз.

Я почти вижу, как она закатывает глаза, и пытаюсь подавить собственный смех.

Кто ты на самом деле, Майкл Марино?

— Я проверю.

— Хорошо, пока. Люблю тебя, папочка.

Звонок обрывается, и я понимаю, что не уделяю никакого внимания тому, чтобы убраться отсюда к чертовой матери. Судя по звукам, мы на шоссе или на дороге, где слишком много машин. Я не хочу быть раздавленной на улице, как чертов голубь. Может быть, я смогу выбраться, когда мы доберемся до его дома. Я выскользну из подъезда, пока он будет заниматься своей дочерью. Это звучит как гораздо более безопасный план.

В течение нескольких минут я слышу только рев транспорта и его гудки. Этот человек чертовски нетерпелив. Наконец, внедорожник тормозит, и с щелчком изнутри машина катится в темноту.

Какого черта? Где мы?

Его дверь открывается, и он вылезает наружу, его шаги звучат, как только раздается звуковой сигнал, и дверь закрывается. Я обездвижена еще несколько минут, а может, и больше, мое тело напряжено, по позвоночнику пробегает холодок.

Что, если он знает, что я здесь, и проверяет меня? Если я выйду, а он будет там, что, черт возьми, мне делать? Могу ли я умолять его о сострадании, чтобы спасти девочек? Кажется, он заботится о своей дочери. Может быть, это распространится и на нас.

Время плывет все дальше, пока мои ноги не начинают подкашиваться, как будто они отказывают. Мне нужно выбраться отсюда. Я встречусь с его гневом, если до этого дойдет. Я ни за что не буду сидеть здесь и терять драгоценное время. Я нужна Кайле.

Приложив ладонь к двери, я толкаю ее, неуверенно хватаясь за ручку. Когда он не бросается на меня, я набираюсь смелости и открываю дверь полностью.

Не высовываясь, я постепенно выхожу, оказываясь в массивном гараже, и мои ноги ударяются о бетон внизу. Четыре машины разбросаны по всему пространству: оранжево — голубой спортивный автомобиль с одной стороны от меня и два внедорожника с другой. Есть даже чертов круглый диван.

Слухи не ошибались. Он богат. Я на цыпочках подхожу к двери гаража, пытаюсь осторожно приподнять ее, но она заперта.

Блять! Блять!

Здесь есть еще две двери — ведущие в дом, я полагаю. Подкравшись к одной из них, я осторожно прижимаю к ней ухо, но никаких голосов не слышу. Мое сердце бьется так быстро, что я готова поклясться, что оно остановится в любой момент.

Это была ошибка. Что я наделала?

Если этот человек найдет меня в своем доме, он убьет меня. Он не похож на человека, который будет рад, если к нему ворвутся незнакомцы.

Мое сердце практически выпрыгивает из горла, когда я кладу руку на холодную латунную ручку и поворачиваю ее до упора, не зная, что меня ждет за ней. Я даже не знаю, через какую дверь он вошел. Что, если он внутри?

Я проглатываю страх, но он все еще там, окутывает меня ужасом, кожа дрожит от смешения паники и холода в воздухе. На мне только черная майка и штаны для йоги, обычный наряд, который нам предоставляют — если только мы не развлекаем гостей, тогда это крошечные платья и высокие каблуки. К счастью, сейчас на мне этого нет. Волоски на моей руке поднимаются, когда я потянула дверь на себя. Я задерживаю дыхание в легких, ожидая, что он выскочит, но не слышу ни звука.

В комнате тускло, но света достаточно, чтобы понять, где я, черт возьми, нахожусь. Как можно тише я захлопываю дверь, проскакиваю через узкий коридор и попадаю в просторную комнату. Я прохожу к глянцевому черному бару, прислоненному к стене с одной стороны, с бутылками спиртного, расставленными на всех трех полках, и шестью черными вращающимися табуретами, ожидающими, пока кто-нибудь займет их. Здесь даже есть диваны. Все помещение безупречно.

Но единственное, что привлекает мое внимание, — это массивный холодильник слева от меня и то, что выглядит как морозильник для мяса, установленный в углу. Кажется, что он не на своем месте, как будто его случайно забыли на этом месте.