Греховные уроки

Не могу поверить, что долгие годы влечения к этому мужчине, моему профессору, привели к такому.

Боль невероятна, когда он продолжает давить, ни на секунду не отступая, пока я кричу в агонии.

Его член погружается в мою задницу все глубже и глубже, используя в качестве смазки только мое возбуждение.

— Такая. Блядь. Тугая.

Его челюсть напряжена, когда он наблюдает, как его член исчезает внутри меня.

Мне следовало бы кричать, чтобы он остановился, потому что это так неправильно. Я говорю ему "нет", а он все равно это делает.

Может, я и мазохистка, но я не верила, что у меня настолько все не в порядке с головой, что мне понравится, если меня возьмут против воли.

И все же, в глубине души я знаю, что это не совсем против моей воли. Я хочу этого. Я хочу Гаврила. Я хочу того, что он делает со мной, даже если не могу до конца принять, насколько это порочно и что это говорит обо мне как о человеке.

Я опускаю взгляд, когда боль, кажется, немного утихает, и понимаю, что член Гаврила полностью исчез внутри меня.

— Ты приняла каждый гребаный дюйм. - В его голосе звучит почти благоговейный трепет. — Теперь давай посмотрим, как тебе понравится, когда тебе испортят попку.

Его глаза вспыхивают тем же садистским восторгом, который я видела снова и снова.

По спине пробегает дрожь, когда он хватает меня за бедра и отталкивает от себя на качелях, пока его член почти полностью не выходит из меня. А затем притягивает обратно, с силой вбивая в меня каждый дюйм.

Я кричу, боль не похожа ни на что, что я когда-либо испытывала.

Такое ощущение, что он буквально пытается уничтожить меня изнутри.

— Мне чертовски нравится, когда ты кричишь, - говорит он, наблюдая за мной, пока повторяет одно и то же движение снова и снова, наслаждаясь болью, которую причиняет. — Это делает меня таким охуенно твердым.

И все же, чем больше он трахает меня, тем менее болезненным это ощущается.

Пульсация между бедер становится почти невыносимой, и я протягиваю руку вниз, чтобы коснуться клитора.

Гаврил агрессивно отталкивает мою руку.

— Никто не прикасается к тебе, кроме меня.

Я сужаю глаза.

— Это смешно.

Он с силой хватает меня за запястья и поднимает их над головой, наклоняясь над качелями, в то время как его член остается глубоко внутри меня.

— Таковы правила. Ты кончишь, когда я захочу. Ты поняла?

Я должна ненавидеть его требовательность, но, похоже, это только подпитывает мою больную и извращенную потребность быть использованной им.

— Да.

— Что «да»?

— Да, сэр, - отвечаю я, добавляя в свой тон сарказм, поскольку он ведет себя как придурок.

Если он и замечает, то не ругает меня за это. Вместо этого он отпускает мои запястья и снова начинает двигаться. Каждое движение жестче и грубее предыдущего, как будто он проверяет, как далеко он может зайти и сколько выдержит мое тело. Если он ожидает, что я буду умолять его остановиться, то будет удивлен, потому что наслаждение не похоже ни на что, о чем я могла мечтать.

Такое чувство, что удовольствие вот-вот разорвет меня на части, когда я смотрю на мужчину, который двигается во мне. Предположение о том, что он монстр, никогда не было таким актуальным, когда он обнажает зубы.

— Всё еще не страшно, мисс Морроне? - спрашивает он, голос хриплый и грубый.

Я качаю головой.

— Нет, сэр.

Он рычит и проникает в меня еще глубже, чем я считаю возможным, а затем наклоняется и впивается зубами в мое плечо достаточно сильно, чтобы пустить кровь.

— А должно быть, - шепчет он мне на ухо. — Когда монстр чего-то жаждет, он берет это, несмотря ни на что, и этот монстр зависим от каждой твоей частички.

Я всхлипываю, боль и удовольствие становится невозможно различить – они совершенно неотличимы друг от друга. Должно быть, в моем мозгу что-то не так, поскольку я жажду боли, которую он мне доставляет, не меньше, чем удовольствия. Для меня это одно и то же.

—Твоя задница такая чертовски тугая, - рычит он, облизывая следы укуса на моем плече, пока остается неподвижным внутри меня.

Я содрогаюсь.

— Трахни меня, сэр, - умоляю я.

Он выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз своими потусторонними карими глазами.

— Попроси меня вежливо.

— Пожалуйста, трахни меня, сэр.

Он облизывает нижнюю губу.

— Назови меня хозяином, и, возможно, я подумаю об этом.

Я тяжело сглатываю.

— Пожалуйста, трахни меня жестко и грубо, хозяин.

Контроль в его глазах исчезает, он сильно хватает меня за бедра и вколачивается с неизмеримой жестокостью. Член входит быстро и сильно, как будто он пытается разорвать меня на части. Его головка находится так глубоко внутри меня, что кажется, будто я чувствую его у себя в животе, и мне это нравится. Мне нравится, насколько он груб, несмотря на то, что логическая часть моего мозга говорит мне, что это полный пиздец.

— Хорошая девочка, принимай мой член в свою девственную попку вот так, - ворчит он, глядя на меня сверху вниз со смесью благоговения и желания в глазах.

— Да, хозяин, - мурлычу я, страстно желая свести его с ума от потребности.

Его челюсть сжимается.