— Ты подвергаешь сомнению мои правила? - Я вскидываю бровь. — Поскольку я без колебаний сменю свой номер, если ты не сможешь им следовать.
Она раздраженно вздыхает.
— Прекрасно. Какие еще правила?
— Если ты захочешь поговорить со мной, мы созвонимся.
Она смеется над этим.
— Что смешного?
— Ну, ты точно не самый лучший собеседник, которого я когда-либо встречала. - Она качает головой. — Я бы подумала, что ты больше подходишь для отправки сообщений.
Я рычу на это.
— Ты хочешь сказать, что мне нечего сказать, Камилла?
Она пожимает плечами.
— Ну, мы не разговариваем, если не занимаемся сексом. - Она облизывает нижнюю губу. — Если только ты не планируешь просто заняться сексом по телефону?
— Поговори со мной сейчас, - требую я.
— О чем?
Я не самый лучший собеседник, но по какой-то причине меня раздражает, что она обратила на это внимание. Что она думает, будто нам не о чем говорить.
— Расскажи мне о своей семье.
У нее перехватывает дыхание, и я замечаю, как в ее глазах вспыхивает грусть.
— Я люблю свою семью, даже если они всегда давали понять, что у меня нет свободы выбирать свое будущее.
— В каком смысле?
— С самого детства я знала, что меня ждёт брак по расчету с тем, кого выберет мой отец. - Она вздрагивает при упоминании отца. — Или, что более вероятно, брат.
Я ненавижу беспокойство, которое вспыхивает внутри меня при виде печали в ее глазах.
— Что не так с твоим отцом?
— Рак четвертой стадии. - Она сжимает губы, словно пытается удержать себя от того, чтобы не расплакаться у меня на глазах. — Мы узнали об этом на весенних каникулах.
— Мне жаль это слышать, - говорю, и мне действительно не нравится видеть, как ей больно.
Из ее глаз вытекает несколько слезинок, и она смахивает их. Обычно чужая боль неважно какого рода, доставляет мне радость, но прямо сейчас я не чувствую ничего, кроме жалости.
— Иди сюда, - приказываю я.
Она удивленно смотрит на меня, но делает, как я говорю.
Я хлопаю себя по коленям, и Камилла садится. Она позволяет мне обнять ее и прижать к своей груди и обхватывает руками мою шею.
— Чем я могу помочь?
Странное чувство бессилия, которое я испытываю при виде её боли, заставляет меня чувствовать себя почти нездоровым.
Никогда раньше я не испытывал ничего подобного.
Она прижимается лицом к моей груди и глубоко вдыхает.
— Просто обнимите меня, сэр.
У меня болит грудь.
— Конечно,
Я целую ее в макушку, потому что это кажется правильным. Странно нежный и интимный жест, который после немного пугает меня.
— А как насчет тебя? У тебя есть семья?
Этот вопрос для меня как удар под дых.
— Нет, - отвечаю я резче, чем намеревался.
Я не думаю о своей семье, оставшейся в России. На самом деле, большая часть моего детства в лучшем случае туманна, и я не возвращался туда с тех пор, как сбежал в Торонто, когда мне было четырнадцать лет. Двадцать лет назад, если быть точным.
Она выпрямляется, чтобы заглянуть мне в глаза.
— О, прости. Что с ними случилось?
Я сжимаю челюсть.
— Я не говорю о своем прошлом. Это еще одно основное правило.
Она прикусывает нижнюю губу, вытирая слезы.
— Хорошо.
Я нежно целую ее, наслаждаясь ощущением ее пухлых губ на своих.
— Итак, какие еще у нас есть правила?
Она вздрагивает, когда я целую ее в шею.
— Я не знаю, сэр.
— Нам нужно быть более осторожными теперь, когда здесь твой брат, который, кстати, тот еще мудак.
Она напрягается в моих объятиях.
— Что не так с Лукой?
— Он сел на мое место в учительской, а потом повел себя как придурок после того, как я сказал ему подвинуться.
Ее милый смех звонко разносится по комнате.
— Похоже на Луку. Он нормальный, когда узнаешь его получше.
Я вдыхаю ее сладкий аромат, наслаждаясь этим странно спокойным моментом с ней. До сих пор каждую секунду, проведенную вместе, нами двигало желание, но прямо сейчас мы спокойны и нам комфортно в присутствии друг друга.
Это ощущение я не привык испытывать ни с кем, даже с двумя самыми близкими друзьями, Оаком и Арчем.
— Ты забываешь, что я хорошо его знаю. Он учился в этой школе так же, как и ты.
Она кивает.
— Да, но это было как студент и профессор.
Я выгибаю бровь.
— Немного похоже на нас.
— Мне кажется, мы вышли за рамки обычных отношений между студентом и профессором, сэр.
Я крепче сжимаю ее в объятиях.
— Правда?
— Разве что ты часто трахаешься со своими студентками, а я не знаю об этом?
Я снова нежно целую ее. Это мягко и полная противоположность тому, к чему я привык.
— Нет, ты первая.
И последняя, хочу сказать я, но это кажется слишком окончательным. Такие слова ты говоришь человеку, с кем хочешь остаться на долгий срок, а для нас это невозможно.
Камилла закончит школу и на этом все закончится.
Я монстр. У меня нет сердца. А это значит, что я ничего не могу дать Камилле.
Она найдет себе мужчину, который будет хорошо к ней относиться и любить ее.
Тогда почему мысль о том, что она когда-нибудь найдет другого мужчину, вызывает во мне приступ собственнической ярости?
Глава 29
Гаврил
Проходят недели, и я чувствую, как внутри у меня что-то сжимается, предупреждая о том, что Камилла скоро закончит школу.