Греховный соблазн ночи

Джафар был непреклонен, переступив порог спальни, огляделся, отыскав выключатель, щелкнул им. Комната осветилась, открывая обзор помещения.

— Бери во что переодеться, — кивнул в сторону шифоньера, — и спускайся. Я подожду внизу.

— А если я не соглашусь? — насупилась Анна, расширив глаза от поведения мужчины.

— Тогда поедешь в том, что надето сейчас, — бегло оглядев ее фигуру в спортивной одежде, развернулся и, выходя за порог, не оборачиваясь, добавил:

— Я не шучу, Анна. У тебя пять минут.

Не затворив дверь, удалился оставляя в смятении хозяйку комнаты.

— И что я буду делать у тебя? — подбежав к лестнице, крикнула ему вслед.

— Жить.

Глава 28. Шантажист

Анна поняла, что в этот раз выбора ей не предоставили. Закаленный длительной выдержкой, Джафар сдался своей колдовской половине, включив восточного властелина, не терпящего возражений. Уходя из дома Мансуровых с маленькой дорожной сумкой, Анна стыдливо отводила глаза от Урсулы, успев заметить широкую улыбку и пожелания доброй ночи молодым. Капитулировала перед Тариевым, но ему вида не подавала. Едва сев в авто, задрала голову и отвернулась к окну, всем видом показывая, как ей противно его принуждение. Джафар не обращал внимания на негативные посылы от пассажирки, лишь крепче сжимая руль, пытаясь привести самообладание в норму.

***

— Здесь моя спальня, — распахнул дверь в комнату, придерживая. — Спать будешь тут.

— А ты где? — взволнованно уточнила Анна, остановившись на пороге, вчитываясь в мимику хозяина.

— Рядом.

Анна кивнула в знак согласия. Дом хотя и небольшой, но комнат несколько, как успела заметить в прошлый раз. Прошла внутрь и огляделась. В комнате стоял полумрак, лишь свет из коридора проникал и уличный фонарь подсвечивал, но достаточно, чтобы выхватить спартанскую обстановку голубых стен, большую картину в виде таблицы Менделеева, довольно широкую кровать для холостяка и тумбочку, встроенный шкаф в нишу из двух деревянных створок, вот и вся мебель. Комната как нельзя кстати отражала суть химика. Строго и минимально. Но практично, гармонично и со вкусом.

— Можешь занять одну половину шкафа и тумбочка твоя, — дал наставления и вышел из комнаты.

Анна, более тщательно осмотрев спальню, переоделась в ночную рубашку и присела на постель. Джафар отсутствовал недолго, открыв дверь без стука, уверенно прошел в комнату, щелкнул выключателем, впуская в работу несколько сафитовых ламп по периметру потолка. Анна вскочила с кровати от неожиданности его вторжения, но промолчала, неотрывно следя за действиями мужчины. Тариев достал из нижнего ящика набор чистого белья и кинул на тумбу.

— Постель знаешь как стелить? — ровным тоном спросил.

— Да, конечно, — и приступила к облачению подушки в новое белье.

Джафар собрал использованное белье и исчез из спальни. Вернувшись, кинул на кровать вторую подушку.

— А вторая зачем? — задала глупый вопрос, переводя взгляд с лица Джафара на подушку, что приземлилась.

— Как зачем? Для меня.

— Но ты сказал, что комната моя, — медленно произнесла девушка, все еще не понимая хода мыслей стоящего рядом мужчины. — А ты будешь рядом, — и видя, что собеседник не реагирует, разжевала, — ну, в соседней комнате, — совсем растерянно добавила.

— Рядом, Анна, это значит рядом, что не ясно?! — рявкнул и, отвернувшись, стал снимать свитер и рубашку, следом полетели брюки, но Анна уже не смотрела дальше, и так поняв, что спать им придется вместе.

Быстро сообразив, юркнула в постель, накрывшись одеялом до подбородка. Словно мумия в саркофаге легла ровно, дыша через раз, высунув только нос из-под укрытия. Матрас скрипнул и прогнулся под телом мужчины, обостряя все ощущения Анны. Нос уловил знакомые нотки парфюма. Жар тела, что источал мужчина обдавал теплом на расстоянии, заставляя чувствовать каждой клеточкой, каждым атомом противоположную энергию. Джафар приблизился и, наклонившись над Анной, тихо произнес:

— Расслабься, Анни, мы будем просто спать рядом и привыкать друг к другу.

Анна распахнула глаза, встретившись с горящими углями глаз колдуна. Они насмехались.

— И поделись одеялом, жадоба, — хмыкнул, разряжая обстановку, вытягивая уголок из под ее тела. Анна завозилась, выпуская хлопок и отодвигаясь подальше от мужчины. На что он тихо рассмеялся, отвернулся и устроился для сна. Спустя немного времени захрапел. А к Анне сон не шел. Лежала смиренно и не верила в поступок Тариева. То, что он может себя вести настойчиво, приказывать и игнорировать ее протесты — столкнулась впервые. Этого-то она и опасалась, быть запертой в рамки исламских традиций. Тягостные мысли, в сотый раз прокрутив педали, наконец сморили в сон.