Греко-персидские войны

Битвы при Артемисии вообще могло не быть, поскольку ситуация накануне сражения в буквальном смысле слова сложилась трагикомичная. Когда Эврибиад вновь привел триеры к Пагасийскому заливу, то с удивлением обнаружил, что персидский флот по-прежнему значительно превосходит греческий по числу кораблей. То ли дозорные значительно преувеличили потери персов, то ли Эврибиад просто выдал желаемое за действительное и убедил себя в том, что враг понес невосполнимый урон. Но бесспорным фактом остается то, что, увидев армаду Ксеркса, командующий союзным флотом в очередной раз ударился в панику. И первая мысль Эврибиада была о том, что необходимо в очередной раз оставить позиции у Артемисия. Его полностью поддержали командиры эскадр с Пелопоннеса, поскольку они не хотели сражаться так далеко от дома. По их мнению, надо было уплыть к Истму и там ждать персов. Особенно настаивал на этом плане коринфский военачальник Адимант, под командованием которого было 40 триер. Самовольный уход коринфян мог спровоцировать остальных союзников, и в этом случае объединенный греческий флот просто бы распался.

Узнав о таких настроениях среди высшего союзного командования, жители Эвбеи собрали представительную делегацию и отправили к Эврибиаду, чтобы убедить его остаться у Артемисия. В случае ухода греческого флота с этой позиции Эвбея попадала под удар персов, поскольку становилась совершенно беззащитной. Впрочем, не особенно надеясь на то, что Эврибиад пойдет им навстречу, уполномоченные решили просить спартанца хотя бы о том, чтобы он подождал с отступлением и дал им время на эвакуацию с острова женщин и детей. Но Эврибиад не стал даже слушать просителей, объявив, что флот немедленно отплывает. И тогда посольство в полном составе отправилось к командующему афинскими триерами Фемистоклу.

Фемистокл и сам понимал всю пагубность решения Эврибиада, оставляющего без прикрытия с моря сухопутную армию в Фермопилах. Стратег сидел на своем корабле и ломал голову над тем, каким образом можно заставить пелопоннесцев остаться у Артемисия, когда ему доложили, что прибыло посольство с Эвбеи. Посланцы не стали ходить вокруг да около, а сразу заявили Фемистоклу, что дадут ему огромную сумму в 30 талантов серебра, если он сумеет убедить Эврибиада дать битву у Эвбеи. Афинянин быстро сообразил, что к чему, и понял, что в лице эвбейской делегации судьба дала ему шанс изменить критическую ситуацию в лучшую сторону.

Заверив посланцев в том, что он решит все их проблемы, Фемистокл принял взятку и отправился к Эврибиаду. Афинянин знал, что спартанцы падки на деньги, как и то, что даже против их царей не раз выдвигались обвинения в подкупе. Поэтому Фемистокл был уверен в успехе. Явившись на корабль Эврибиада, он предложил командующему пять талантов якобы из своего кармана за то, чтобы союзный флот остался у Артемисия. Суровый спартанец не устоял перед искушением и позволил себя подкупить. Но оставался командир коринфской эскадры Адимант. Этот деятель искренне ненавидел афинян и полагал, что чем хуже будет Афинам, тем лучше будет Коринфу. Но Фемистокл нашел для Адиманта и нужные слова, и необходимые средства: «Ты не покинешь нас, потому что я дам тебе большие подарки, нежели те, какие прислал бы тебе царь мидян, если бы ты покинул союзников» (Herod. VIII, 5). Произнеся это, стратег распорядился принести на корабль Адиманта три таланта серебра. Коринфский военачальник сразу же изменил свое мнение относительно дальнейшего плана боевых действий, и согласился остаться со своими триерами у Артемисия.

Впрочем, был еще один человек, мешавший осуществлению планов Фемистокла и настаивавший на возвращении в Афины. Его звали Архитель, он был триерархом священного афинского корабля, на котором обычно отправлялись в путь различные религиозные посольства. Причина такого малодушия объяснялась просто – у Архителя не было денег, чтобы расплатиться с командой. Фемистокл использовал сложившуюся ситуацию в свою пользу и настроил против триерарха гребцов и воинов до такой степени, что они отняли у своего начальника ужин. После этого стратег отправил незадачливому соотечественнику ящик с хлебом и мясом, подложив при этом под еду талант серебра. А на словах велел передать, чтобы триерарх позаботился о своих людях, иначе Фемистокл обвинит его перед народным собранием в получении взятки от персов. Архитель был вынужден замолчать, и теперь у афинского стратега были развязаны руки (Plut.Them. 7). При этом Эврибиад, Адимант и Архитель были искренне убеждены в том, что Фемистокл заплатил им из личных средств. Что же касается афинянина, то двадцать один талант серебра он оставил себе, справедливо решив, что обязательства перед жителями Эвбеи выполнены.